О  ЮРИДИЧЕСКОМ  И  ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМ  ПОТЕНЦИАЛЕ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ  ЯНГИЕРСКОГО  ГОРОДСКОГО  СУДА ПО  УГОЛОВНЫМ  ДЕЛАМ Э.И.ХИДИРБАЕВА

Хотя у меня нет высшего юридического образования, но как правозащитник мне пришлось участвовать в ряде уголовных дел (у/д) в качестве защитника — благо часть 6 статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) Республики Узбекистан (РУз) позволяла «простым смертным» участвовать в производстве у/д в качестве защитника. В 2006 году, когда был арестован мой зять Азам Фармонов (муж моей дочери Озоды Якубовой), я руководил Обществом Прав Человека Узбекистана (ОПЧУ), а А.Фармонов являлся председателем Сырдарьинского областного отделения ОПЧУ.

По версии прокуратуры Джизакской области оперативно-розыскная группа, состоящая из сотрудников прокуратуры и милиции Джизакской области, задержала с поличным Азама Фармонова и Алишера Караматова [председателя Мирзаабадского районного отделения ОПЧУ] при получении (около) 300 (триста) долларов США от некоего Уктама Маматкулова, у которого, якобы, правозащитники вымогали эту сумму.

Правозащитникам было предъявлено обвинение по статье 165 (Вымогательство) Уголовного кодекса (УК) РУз.

Старший следователь Следственного управления внутренних дел Сырдарьинской области (ОВД), подполковник милиции Бозорбой Кодиров и следователь по особо важным делам Джизакской областной прокуратуры Каххор Маллаев один за другим возбудили у/д против двух лучших правозащитников ОПЧУ, которое далее стало именоваться как «у/д №1-110/2006″.

Б.Кодиров немедленно «обеспечил» правозащитников адвокатом А.Холикбердиевым, хотя родственники обеих задержанных об этом его не просили. Вдрызг пьяный А.Холикбердиев за все время следственных мероприятий только два раза присутствовал во время проведения допроса, хотя допросы шли каждый день — со дня задержания (29 апреля 2006 года) до окончания допросов (16 мая 2006 года). Недовольные его «защитой» родственники подследственных отказались от его «услуг».

Еще хуже, чем А.Холикбердиев отнесся к защите правозащитников известный адвокат Гиёс Намозов из адвокатской конторы города Джизака, которого наняли родственники подследственных. Он подал следователю Б.Кодирову ордер адвокатской конторы 2 мая, но по непонятным причинам получил отказ. 4 мая Г.Намозов обратился к прокурору Сырдарьинской области Азимжону Эргашеву с жалобой на противоправные действия следователя и … вновь получил отказ.

Но дальнейшие шаги Г.Намозова многих вверг в шок — он 16 мая, в день окончания следствия, обратился к следователю Б.Кодирову с ходатайством о переквалификации у/д от статьи 165 на статью 214 (Вымогательство вознаграждения) УК РУз. Мне ни разу не приходилось слышать, что защитник-адвокат просит следователя обвинить своего подзащитного не по той статье, по которой следователь предъявляет обвинение подследственным, а по другой статье того же УК. Пришлось отказаться и от услуг Г.Намозова.

Многие гадали: «Что могло случиться с Г.Намозовым?» и пришли к мнению, что его могли только сильно запугать — вплоть до угрозы убийством. Было совершенно очевидно, что в следственном производстве у/д № 1-110/2006 произошло крайне жуткое, ничем не объяснимое нарушение права на защиту подследственных. Что делать? Следствие закончилось, у/д скоро будет направлено в суд, а судья также пригласит какого-нибудь «карманного» адвоката, который во время судебных заседаний будет что-то мямлить, делая вид, что защищает своих подзащитных.

Я решил подключиться к судебному производству у/д № 1-110/2006 в качестве защитника. 7 июня я подал заявление на имя Э.Хидирбаева с просьбой ввести меня к судебному производству у/д № 1-110/2006 в качестве защитника. К большому моему удивлению Э.Хидирбаев тут же удовлетворил мою просьбу, вынеся определение суда [смотри: Определение № 1]. Более того, он удовлетворил мою другую просьбу: выписать ордер на свидание с моими подзащитными, которые содержались в тюрьме УЯ 64/СИ-13 (город Хавас, Сырдарьинская область).

Получив ордер, я немедленно отправился в город Хавас и почти без проблем встретился сначала с Азамом Фармоновым, а затем с Алишером Караматовым — с каждым из них я беседовал по 40 минут. Первый мой вопрос каждому из них был: «Были ли случаи применения против них пыток?». Ответы обеих обвиняемых меня потрясли — во время допросов в целях получения признательных показаний и подписания ими всех документов они подвергались жестоким избиениям резиновой дубинкой по пяткам. А.Караматов на встречу пришел вообще без обуви — его ноги были опухшие и не влезали в обувь.

Тогда А.Караматову было 37, а А.Фармонову — 28 лет. Следы избиений по пяткам дубинкой у более молодого А.Фармонова почти исчезли, а у А.Караматова они сохранились, и он передвигался с трудом. Я им задал вопрос: «Подавали ли они жалобу на имя надзирающего ход следствия прокурора относительно пыток?». Оказалось, что А.Караматов жалобу не писал, так как боялся еще более изуверских пыток. А.Фармонов же рассказал, что во время одного допроса, на котором присутствовал адвокат А.Холикбердиев, он передал адвокату свою жалобу о пытках, применяемых к нему, и попросил передать ее прокурору. Пьяный А.Холикбердиев при следователе Б.Кодирове демонстративно разорвал жалобу в клочья и бросил ему (А.Фармонову) в лицо.

8 июня я начал знакомиться с материалами у/д (МУД). Судья Э.Хидирбаев всячески торопил меня, требуя быстрее закончить знакомство с МУД, оказывая психологическое давление. 13 июня он обманным путем отобрал у меня МУД и пригласил зайти в зал судебных заседаний. Когда я зашел в зал, то мне представилась такая картина: Э.Хидирбаев восседал на кресле судьи, а по бокам у него сидели два народных заседателя, в центре зала за столом сидел гособвинитель, а напртив него — судебный секретарь, в железной клетке для подсудимых находились А.Фармонов и А.Караматов. Все места на скамейке для публики были заняты какими-то незнакомыми мне людьми. Среди них не было ни одного родственника ни А.Фармонова и ни А.Караматова. Мне стал понятен «финт», устроенный судьей Э.Хидирбаевым: 1) застать меня в расплох; 2) лишить меня знакомства с МУД; 3) наспех провести судебное заседание без какой-либо состязательности сторон.

Еще находясь в двери, я обратился к судье Э.Хидирбаеву: «Что за маскарад вы тут устраиваете?», на что он ответил: «Это не маскарад. Мы начинаем суд, займите свое место в зале». Я решительно заявил: »Вы не имеете право начинать судебное заседание, так как, во-первых, я еще не закончил ознакомление с МУД, во-вторых, мои подзащитные также не ознакомлены с МУД, в-третьих, ни мне, ни моим подзащитным вы не вручили обвинительное заключение. О каком судебном заседании может идти речь? Это — самый настоящий маскарад. Прекратите этот маскарад».

Судья ответил: «А мы вас спрашивать не будем. Сядьте, суд начинается». Я понял, что спорить с ним безполезно, и обратился к своим подзащитным: «Этот суд незаконный, так как судья Э.Хидирбаев нарушает все процессуальные законы. И если мы будем участвовать на этом судебном заседании, любое его решение приобретет легитимность. Я призываю вас обоих не участвовать на этом балагане. Отвернитесь от судьи, сидите к нему спиной, не отвечайте ни на один вопрос судьи и гособвинителя. Я ухожу'».

15 июня судья Э.Хидирбаев вынес определение о выводе меня из производства у/д [смотри: Определение № 2]. В нем написано: »… исходя из требований статьи 80 УПК Республики Узбекистан, счел необходимым удовлетворить ходатайство прокурора. На основании вышеизложенного и статьи 80 УПК Республики Узбекистан и применив статью 423 УПК Республики Узбекистан суд выносит ОПРЕДЕЛЕНИЕ:

По уголовному делу относительно подсудимых Формонова Азамжона Тургуновича и Караматова Алишера Хурсановича, обвиненных по пункту «в» части 2 статьи 165 УК Республики Узбекистан, защитника Якубова Т. отвести».

Мое участие в качестве защитника в судебном производстве в уголовном деле № 1-110/2006 подтверждает Определение № 1, вынесенное 07.06.2006 Янгиерским городским судом по у/д (председательствующий – председатель Янгиерского городского суда по уголовным делам Хидирбоев Э.М.). Однако, судья Э.Хидирбоев другим судебным определением, как было сказано выше, вынесенного 15.06.2006, совершенно незаконно лишил меня права защищать Азама Фармонова и Алишера Караматова в судебном производстве у/д № 1-110/2006.

Из определения № 2 отчетливо видно, что ходатайство о моем отводе внес участвующий в деле в судебном разбирательстве старший помощник прокурора города Янгиер Норбутаев Ш. В части 1 статьи 52 УПК РУз сказано, что «Подозреваемый, обвиняемый или подсудимый вправе отказаться от защитника в любой момент производства по делу. Такой отказ допускается только по инициативе подозреваемого, обвиняемого или подсудимого …».

При вынесении Определения № 2 судья Э.Хидирбоев ссылается на статьи 80 и 423 УПК РУз. Вот что он пишет: «На основании вышеизложенного и статьи 80 УПК Республики Узбекистан и применив статью 423 Республики Узбекистан суд выносит ОПРЕДЕЛЕНИЕ…».

Имеют ли эти статьи какое-либо отношение к вопросу об отводе защитника? Никакого! Статья 80 определяет порядок заявления и разрешения отвода и самоотвода, а статья 423 – порядок вынесения определений в судебном заседании.

Выясняется, что:

1) старший помощник прокурора города Янгиер Норбутаев Ш. не имел ни малейшего отношения и права вносить ходатайство о моем отводе;

2) при вынесении Определения № 2 судья Э.Хидирбоев наглядно продемонстрировал, что-либо (А): сознательно пренебрегал процессуальными законами; либо (Б): слукавил; либо (В): находился под огромным давлением прокуратуры, – никакими иными словами вынесение им абсурдного Определения № 2 объяснить нельзя. Итак, я по сей день являюсь защитником Азама Фармонова и Алишера Караматова в их у/д № 1-110/2006.

В Узбекистане судей типа Э.Хидирбаева полным-полно. У них в вопросе о юридическом и интеллектуальном потенциале большие проблемы. Мне кажется, что причину этого феномена следует искать в ужасающей коррумпированности государственных чиновников. Считается, что самым коррумпированным высшим учебным заведением (ВУЗ) является Ташкентский государственный юридический институт.

Еще в советские времена юридический факультет при Ташкентском государственном университете (ТашГУ) «славился» своей коррумпированностью — «слава» данного факультета была так высока, что во время вступительных экзаменов в ТашГУ работали две комиссии по приему документов и проведению вступительных экзаменов: одна из них работала только по юридическому факультету, а другая — по всем остальным факультетам.

Между богатыми родителями шло своеобразное «соревнование»: кто больше заплатит взятку, чтобы их чадо сдало все экзамены по высшему баллу и поступил на юридический факультет. Но и после поступления на заветный факультет, взяткодательство не прекращалось — зимняя и летняя экзаменационные сессии сопровождались обилием взяток.

Хорошо помню: выпускники юридического факультета всеми правдами и неправдами стремились устроиться на работу в прокуратуре — эта организация «стояла» над всеми: и над судами, и над милицией, и над бизнесом, и над всеми другими кого хочешь. Характерный пример: старший помощник прокурора города Янгиер Ш.Норбутаев запросто, играючи заставляет председателя Янгиерского городского суда по уголовным делам выносить неправосудные, незаконные и лживые решения (определения, приговоры и т.д.).

Поэтому, судью Э.Хидирбаева можно понять, когда он приговорил к тюремному заключению известного ученого и изобретателя Мухаммада Рахмонкулова из города Гулистан за то, что известному нам подполковнику милиции Б.Кодирову приглянулся его патент на изобретение уникального сельскохозяйственного комбайна, выданного ему Патентным Бюро РУз — чтобы отобрать патент в пользу своих друзей Б.Кодиров сначала арестовал ученого, трое суток в подвале УВД области подвергал пыткам, а когда тот потерял сознание сам вызвал машину скорой медицинской помощи, положил его там в отдельную палату, приставив к нему двух милиционеров с автоматами. Три месяца пролежал М.Рахмонкулов в больнице, и все это время возле его койки дежурили милиционеры с оружием.

Или другой пример. Э.Хидирбаев, будучи еще судьей Сырдарьинского областного суда по уголовным делам, судил шестерых молодых ребят, арестованных по религиозным мотивам. Правозащитник Азам Фармонов проводил мониторинг этих судебных заседаний. Несмотря на отчаянные попытки гособвинителя засудить этих ребят, суд не смог доказать их виновность. Тем не менее, Э.Хидирбаев дал им большие сроки заключения. Вот об этих «геройствах» Э.Хидирбаева Азам Фармонов выпустил правозащитную брошюру «Моя милиция меня опозорила».

Кстати, в конце приговора, вынесенного Э.Хидирбаевым против А.Фармонова и А.Караматова, читаем: «Удостоверение, выданное на имя Формонова А., аудиокассета с записью переговоров, информационный бюллетень «Куда уходит право», брошюра «Моя милиция меня опозорила» хранить вместе с уголовным делом».

Судья Э.Хидирбаев никак не выбивается из длинного ряда судей, как и он сам — безграмотных, тупых, угодливых и пугливых перед властью, продажных и лживых, чванливых и коррумпированных. Обратите внимание на Определение № 2 (об отклонении защитника) и на то, на каком основании он меня выводит из числа людей, участвовавших в производстве у/д № 1-110/2006: он ссылается на 1) ходатайство старшего помощника прокурора города Янгиер Норбутаев Ш., и 2) статьи 80 и 423 УПК РУз.

Совершенно очевидно то, что он нисколько не сомневался в том, что кто-нибудь, когда-нибудь откроет УПК РУз и поинтересуется: соответствует ли истине его ссылка или нет? Я, обнаружив подлог в Определение № 2, — так как я не юрист по образованию — сначала не поверил своим глазам и даже обратился к одному знакомому адвокату с вопосом: «Правильно ли вынес судья Э.Хидирбаев Определение № 2, ссылаясь на статьи 80 и 423 УПК РУз?», на что он ответил: «Для того, чтобы узнать о том, что это его утверждение глупое, необязательно быть юристом». Так Э.Хидирбаев, судья в высшим юридическим образованием, с помощью манипуляции, хотя она является аморальным способом достижения желаемого, лишил А.Фармонова и А.Караматова моей защиты на суде.

Не зря я написал о безграмотности судьи Э.Хидирбаева. В судебной системе Узбекистана оформление вынесенного приговора происходит следующим образом: судья диктует текст приговора, а девушка-секретарь печатает все то, что диктует судья, не пропуская ни одного слова, произнесенного судьей. После этой процедуры судья обязан скрупулезно проверить напечатанный текст, внести дополнения, убрать лишние предложения или слова и исправить допущенные ошибки вплоть до запятых и точек. Судья безупречно должен знать смысл каждого юридического термина и не должен допускать искажения при оформлении судебного определения, приговора и других документов.

Естественно, судья Э.Хидирбаев приговор по у/д № 1-110/2006 оформил на узбекском языке. Уже будучи во Франции я начал переводить приговор на русский язык. Не скрою — я едва не сошел с ума! Мне раньше приходилось заниматься переводом с узбекского на русский и наоборот, но такого безграмотного текста на узбекском языке я ни разу не встречал. Подавляющее большинство предложений были настолько длинными и бессвязными, что при переводе на русский пришлось многие предложения делить на несколько самостоятельных предложений.

Но не это было основной бедой — основной бедой были использованные судьей юридические термины. Например, в юриспруденции четко разделяют друг от друга понятия «понятой» и «свидетель». В приговоре по у/д № 1-110/2006 Э.Хидирбаев использует во многом слово «свидетель», хотя ряд людей в у/д проходит как «понятой». Случайно ли это? Нет! Это — безграмотность Э.Хидирбаева!

Приговор по у/д № 1-110/2006 Э.Хидирбаев выносил 15 июня 2006 года. Мне с трудом удалось получить копии приговора и Определения № 2 — просто мне удалось убедить девушку-секретаря, что я »не верблюд», а тесть Азама Фармонова, и она сжалилась.

Вскоре, в конце июля 2006 года, я вынужден был покинуть Узбекистан — мне политическое убежище предоставило правительство Франции. Когда я покидал Узбекистан, взял с собой все относящиеся к у/д № 1-110/2006 документы — тогда, в начале июня 2006 года, когда я три дня знакомился с МУД у/д № 1-110/2006, мне удалось сделать выписки с более 50 страниц у/д. Когда во Франции моя жизнь наладилась, я стал изучать вывезенные документы.

Со временем мне удалось найти неопровержимое доказательство об абсолютной невиновности фигурантов у/д № 1-110/2006 Азама Фармонова и Алишера Караматова — для этого достаточно было иметь на руках три документа у/д № 1-110/2006:

1) ПОСТАНОВЛЕНИЕ о возбуждении уголовного дела и ведении следственных действий от 29 апреля 2006 года, вынесенного К.А.Маллаевым, советником юстиции, старшим следователем по особо важным делам отдела расследований преступлений Джизакской областной прокуратуры;

2) ПОСТАНОВЛЕНИЕ о привлечении к уголовному делу в качестве обвиняемого от 16 мая 2006 года старшего следователя Следственного Управления Сырдарьинского областного внутренних дел подполковника Б.Кодирова и

3) Приговор от 15 июня 2006 года Янгиерского городского суда по уголовным делам. [К данной статье прилагаю мою надзорную жалобу на имя Буритоша Мустафаева, председателя Верховного Суда (ВС) РУз, в которой приводится доказательство абсолютной невиновности А.Фармонова и А.Караматова].

Вышеотмеченную надзорную жалобу я писал от своего имени как законный защитник обеих фигурантов у/д № 1-110/2006 — ответ из ВС РУз не последовал. Мне показалось, что из ВС РУз не стали мне отвечать лишь потому, что я живу во Франции, а не в Узбекистане. Затем эту же жалобу я оформил на имя дочери Озоды Якубовой (жены А.Фармонова) и Озода отправила жалобу в ВС РУз почтой с уведомлением.

Жалоба от имени Озоды была отклонена на том основании, что она не является защитником своего мужа. После двух неудач, мы решили нанять адвоката, который бы мог написанную мной надзорную жалобу переписать от своего имени, но как только адвокат(ы) заканчивал(и) знакомство с жалобой, тут же отказывался (лись) жалобу переписать на свое имя — наверное, либо он (они) боялся (лись) браться за это дело, либо чувствовал(и) бесполезность данной затеи, так как адвокаты в Узбекистане приучены тому, что соваться в такие уголовные дела как № 1-110/2006, в которых фигурантами являются правозащитники, независимые журналисты или члены оппозиционных партий или движений — себе дороже, можешь «вылететь» с места службы с волчьим билетом.

Благо, что статья 49 УПК РУз позволяет членам правозащитной организации, прошедшую государственную регистрацию, выступать в суде общественным защитником, писать жалобы и т.д. Озода обратилась к руководству единственной зарегистрированной в Узбекистане правозащитной организации «Эзгулик», чтобы оно поручило своему члену стать общественным защитником А.Фармонова и переписать надзорную жалобу на свое имя (А.Караматов вышел на свободу в марте 2012 года).

В дело включился член правозащитной организации «Эзгулик» Абдурахмон Ташанов, который обратился председателю ВС РУз с надзорной жалобой, которую я писал. И на сей раз из ВС РУз ответ не последовал. У нас еще оставался последний шанс — по закону (статья 498 УПК РУз) надзорную жалобу имеет право подать сам осужденный, то есть Азам Фармонов. 14 февраля 2014 года надзорная жалоба, переписанная на имя Азама Фармонова, была отправлена почтой (с уведомлением) начальнику колонии исполнения наказаний (КИН) УЯ 64/71 (посёлок Жаслик, Кунгратского района, Республики Каракалпакистан) подполковнику Б.Кенжаеву.

По закону начальник КИН, получив надзорную жалобу, был ОБЯЗАН

1) вызвать в свой кабинет Азама Фармонова;

2) при нем зачитать жалобу вслух;

3) затем вручить жалобу Азаму Фармонову;

4) после того, когда Азам Фармонов закончит чтение жалобы, спросить: согласен он с содержанием жалобы или нет;

5) если Азам Фармонов выразит свое согласие, попросить подписать жалобу;

6) отправить подписанную Азамом Фармоновым жалобу почтой или курьером председателю ВС РУз. Такова процедура.

Выполнил ли или нет свое обязательство начальник КИН Б.Кенжаев нам неизвестно. Известно нам лишь то, что никакой реакции со стороны ВС РУз не была. Попросту, ВС РУз в лице его председателя, проигнорировал надзорную жалобу самого осужденного Азама Фармонова. Риторический вопрос: Почему Верховный Суд — последняя инстанция по восстановлению справедливости и законности относительно вынесенных нижестоящими судами приговоров — не реагирует (не отвечает) на нашу надзорную жалобу? ОТВЕТ: Наше доказательство абсолютной невиновности обеих фигурантов у/д №1-110/2006 настолько безупречно, что судям, включая самого председателя Б.Мустафаева, ответить нечем!

В 2015 году, просматривая УПК РУз, я наткнулся на статью 524 (Возбуждение производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств), в которой утверждается: «Поводами к возбуждению производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств служат обращения граждан, сообщения должностных лиц предприятий, учреждений и организаций, общественных объединений, сообщения средств массовой информации, а также данные, полученные непосредственно в ходе расследования и рассмотрения других дел». Более того, в статье 522 (Основания возобновления производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств) перечисляются все основания того, почему появляется нужда для возбуждения производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств.

Вот они:

1) установленная вступившим в законную силу приговором суда заведомая ложность показаний потерпевшего или свидетеля либо заключения эксперта, а равно подложность вещественных доказательств, протоколов следственных и судебных действий и иных документов или заведомая ложность перевода, повлекшие за собой постановление незаконного и необоснованного приговора или определения (постановления);

2) установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные злоупотребления дознавателя или следователя, производивших расследование дела, либо прокурора, надзиравшего за расследованием, повлекшие постановление незаконного и необоснованного приговора или определения (постановления);

3) установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные злоупотребления судей, допущенные при рассмотрении данного дела;

4) иные обстоятельства, неизвестные суду при вынесении приговора или определения (постановления), которые сами по себе или вместе с обстоятельствами, ранее установленными, свидетельствуют о невиновности осужденного или совершении им иного по степени тяжести преступления, чем то, за которое он осужден, либо о виновности оправданного или лица, в отношении которого дело было прекращено.

ВС РУз нашу надзорную жалобу получал не один раз и, безусловно, судьи ВС знакомились с ее содержанием. Все судьи ВС имеют высшее юридическое образование, и они не могли не знать о статье 524 УПК, ведь статьи 522-527 УПК РУз являются одними из самых важных законов, которые восстанавливают справедливость в судопроизводстве. Почему тот судья, который читал надзорную жалобу, не поставил в известность председателя ВС о наличии в жалобе факта о вновь открывшееся обстоятельство? Я уверен, что об этом председателю ВС РУз судья докладывал. Почему Б.Мустафаев не отреагировал на совершенно очевидный факт?

ОТВЕТ: Известно, что каждый приговор нижестоящих судов поступает в ВС для утверждения председателем ВС, и, естественно, в свое время приговор по у/д № 1-110/2006 в 2006 году также поступил в ВС на утверждение Б.Мустафаева. Утвердив своей подписью абсолютно лживый приговор, Б.Мустафаев автоматически превращался бы в соучастника тягчайшего преступления, совершенного судьей Э.Хидирбаевым.

Но нет сомнения в том, что Б.Мустафаев в 2006 году утвердил приговор по у/д № 1-110/2006. Вероятно, он, Б.Мустафаев, был убежден, что приговор по у/д №1-110/2006 лишь один из тысяч приговоров, которых узбекское правосудие поставило на поток, и, так как никто из родственников этих тысяч осужденных не протестует, не пытается найти убедительные аргументы, доказывающие невиновность осужденного своего отца (сына, брата, дочери, …), и этот приговор останется вне внимания общественности и международных правозащитных организаций.

Если даже родственники осужденных протестуют и пишут жалобы, но их легко можно обвести вокруг пальца с помощью любой отписки в виде административного мошенничества, полученной из судебных органов, прокуратуры и других учреждений государства.

Однако, Б.Мустафаев ошибся — он явно не предвидел, что в вопросе с приговором по у/д № 1-110/2006 может возникнуть мощный непредвиденный удар в виде предъявления доказательства абсолютной невиновности фигурантов уголовного дела. И он выбрал единственный приемлемый для себя путь — НЕ ОТВЕЧАТЬ!

Была бы в нашем доказательстве хоть какая-то малюсенькая ошибка, он бы немедленно за нее ухватился и дал бы указание своим судьям направить ответ автору жалобы, сделав максимальный упор на эту ошибку. Его не пугает даже существование закона РУз «Об обращениях граждан», статья 11 (Срок рассмотрения предложений, заявлений и жалоб) которого четко указывает срок рассмотрения заявлений и жалоб: (Извлечение из закона):

Предложения граждан рассматриваются в срок до одного месяца со дня поступления, за исключением тех предложений, которые требуют дополнительного изучения, о чем сообщается лицу, внесшему предложение.

Заявления и жалобы разрешаются в срок до одного месяца со дня поступления в государственный орган, общественное объединение, на предприятие, в учреждение, организацию, которые обязаны разрешить вопрос по существу, а не требующие дополнительного изучения и проверки — не позднее 15 дней.

В тех случаях, когда для разрешения заявления или жалобы необходимо проведение специальной проверки, истребование дополнительных материалов либо принятие других мер, сроки разрешения заявления или жалобы могут быть, в порядке исключения, продлены руководителем или заместителем руководителя соответствующего органа, предприятия, учреждения, организации, но не более чем на один месяц, с сообщением об этом лицу, подавшему заявление или жалобу. При этом общий срок рассмотрения обращения не может превышать двух месяцев. (Конец извлечения).

Теперь коротко о сути доказательства абсолютной невиновности А.Фармонова и А.Караматова. Выше в данной статье я ссылался на следующие три документа из у/д 1-110/2006, которые достаточны для того, чтобы разнести в пух и прах приговор, вынесенный судьей Э.Хидирбаевым 15 июня 2006 года:

1) ПОСТАНОВЛЕНИЕ о возбуждении уголовного дела и ведении следственных действий от 29 апреля 2006 года, вынесенного К.А.Маллаевым, советником юстиции, старшим следователем по особо важным делам отдела расследований преступлений Джизакской областной прокуратуры; 2) ПОСТАНОВЛЕНИЕ о привлечении к уголовному делу в качестве обвиняемого от 16 мая 2006 года старшего следователя Следственного Управления Сырдарьинского областного внутренних дел подполковника Б.Кодирова и 3) Приговор от 15 июня 2006 года Янгиерского городского суда по уголовным делам. Во всех этих документах в разных формах утверждается, что утром 29 апреля 2006 года, примерно между 7-00 и 7-30 часами, оперативно-розыскной группой сотрудников Джизакской областной прокуратуры и милиции в городе Гулистан, А.Фармонов и А.Караматов задержаны с поличным при получении от экспедитора автозаправочной станции Уктама Маматкулова денег, которых, якобы, правозащитники вымогали. Задержание происходило возле остановки автобусов на трассе Термез-Ташкент.

При задержании с поличным, для предотвращения побега с места совершения преступления, обычно сотрудники милиции руки задержанного немедленно заковывают наручником. Если дело резонансное, то милиция старалась не только заковать руки задержанного, но и заснять видеокамерой момент задержания — нам известно немало фактов, когда во время суда видеокадры демонстрировали прямо в судебном зале. В уголовном деле № 1-110/2006 нет видеосъемки, хотя задержание правозащитников было именно резонансное.

Так как вымогателей задерживала группа сотрудников прокуратуры и милиции соседней области, а вымогатели являлись не какие-нибудь бандиты с улицы, а были известными правозащитниками, то операции задержания с поличным, наверное, придавалась весьма солидный вес и значение. Но в документах у/д не отмечается хотя бы такой важный фактор — надели или нет на руки задержанных наручники. Дело в том, что в документах у/д указать все подробности задержания с поличным следствию было невыгодно. Об этом я скажу чуть позже.

Однако, не трудно себе представить ту обстановку (ситуацию), которая возникла после задержания: А.Фармонов и А.Караматов со скованными наручниками руками стоят в окружении группы силовиков, а в метре от них стоит »потерпевший» У.Маматкулов. Так как задержание происходило рядом с автобусной остановкой, нетрудно предположить, что за событием задержания наблюдали и ждущие автобус посторонние люди — остановка бывает многолюдной в субботу и воскресенье, а 29 апрель 2006 года был именно субботним днем.

Кратко обрисуем словесную карту местности, где проводилось задержание. Упоминаемая трасса является единственной дорогой, которая связывает запад Узбекистана со столицей страны Ташкентом. Рядом с трассой (в 5-6 метрах от нее) проходит двусторонняя железная дорога (ж/д) на земляной насыпи, высота которой достигает не менее 2,5 метров. Рядом с автобусной остановкой помимо трассы других улиц нет.

В приговоре отмечается, что, получив вымогаемые деньги от У.Маматкулова, А.Фармонов и А.Караматов стали с ним прощаться (!!!), обещая ему не обнародовать через интернет его махинации при отпуске фермерам дизельного топлива. Фантастика и только!! Дальше фантастика достигает своей кульминации. В приговоре судья пишет: «… когда вымогатели стали уходить, А.Караматов увидел двух бегущих в их сторону людей и, бросив пакет с деньгами на улицу, забежал в пекарню»!! Да, да — так и написано в приговоре!!

Тут крайне существенны следующие вопросы:

1) Была ли рядом с вымогателями группа захвата?

2) Был ли возле вымогателей «потерпевший» У.Маматкулов?

3) Где расположена пекарня?

4) Что означает »забежал»?

Ответы на эти вопросы — один и первый из цепочки доказательств, которая разбивает обвинение в пух и прах!

Во-первых, как задержанные могут прощаться с «потерпевшим'» У.Маматкуловым, а один из них даже умудряется забежать в пекарню, когда оба ЗАДЕРЖАНЫ и находятся в окружении милиционеров? Самое удивительное то, что рядом с автобусной остановкой какой-либо пекарни нет! Пекарня находится на противоположной стороне ж/д, да и не менее в 150-200 метрах от автобусной остановки. 37-летний А.Караматов никак не мог «забежать» в эту пекарню! Забежать можно в здание (или двор), если оно находится в 5-10 метрах от места побега!

Во-вторых, обсуждать вопрос «был ли возле вымогателей «потерпевший» У.Маматкулов?» даже не имеет смысла, а вопрос «была ли рядом с вымогателями группа захвата?» вызывает только смех! Ведь и в двух Постановлениях следователей (К.Маллаева и Б.Кодирова) и в Приговоре суда черным по белу написано, что вымогатели ЗАДЕРЖАНЫ С ПОЛИЧНЫМ! Вот почему следователям и судье было невыгодно писать о том, были ли руки вымогателей закованы наручниками или нет! Полный прокол и следствия, и суда!

Но и это не всё. Дальше еще смешнее. Дело в том, что на противоположной стороне ж/д, почти напротив автобусной остановки, о которой сказано выше (возле которой «задерживали» правозащитников), есть еще одна автобусная остановка — возле первой останавливаются автобусы (да и маршрутки, обычные такси), идущие с запада Узбекистана в Ташкент по основной трассе, именуемой Большой Узбекский Тракт (БУТ), а возле второй останавливаются автобусы (и маршрутки, и обычные такси) местного (городского) обслуживания. Эта остановка представляет собой открытую веранду спереди, небольшим торговым киоском в одном конце и не до конца достроенным помещением без дверей и окон.

Так вот, далее в приговоре отмечается, что полученные от У.Маматкулова деньги были обнаружены на куче строительного мусора, который лежал в центре помещения. В МУД имеются показания нескольких людей, которые утверждают, что дознаватели из милиции попросили их стать понятыми в одном деле, привезли их к недостроенному помещению, и они НА КУЧЕ МУСОРА увидели несколько разбросанных пачек узбекских сумов [Сум — национальная валюта Узбекистана] в разных купюрах. Понятые пишут, что при их наблюдении милиционеры пересчитали деньги, составили протокол, на котором они расписались.

Возникают резонные вопросы: Каким образом деньги (200 тысяч сумов), находящиеся в целлофановом пакете, который при задержании сотрудниками милиции был на руках А.Караматова, оказались на куче мусора, лежащего в центре недостроенного помещения? Да еще на другой стороне ж/д! Да еще не в пакете, а аккуратно разбросанные на кучу мусора! Кто эти пачки аккуратно разбросал? Не по всему полу помещения, а на кучу мусора в его центре?! Могли это сделать А.Караматов, которому, предположим, чудом удалось сбежать с места задержания? Нет! Ведь он сломя голову, в страхе бежит от бегущих за ним группы ментов, которые ввиду своего разгильдяйства преступно »упустили» задержанного С ПОЛИЧНЫМ преступника!

Вон они, в нескольких десятках метрах от него! Тоже бегут! А.Караматову в то время было 37 лет, а те молодцы, кто за ним гнался, надо полагать, были не пузатые майоры, а натренированные молодые ребята, которым, должно быть, лет 24-25! Ну, пусть будет 26! Единственное, что мог бы сделать в данной ситуации А.Караматов, пробегая мимо злополучного недостроенного помещения, это — бросить пакет с деньгами через оконный проем вовнутрь помещения, но никак забежать сначала в помещение, вытряхнуть пачки денег из пакета, а затем их аккуратно разбросать на кучу мусора.

Кто знаком с азами теории вероятностей, тот вам скажет, что вероятность происхождения такого события меньше 1/1000000. Уверен, что ни прокурор К.Маллаев и ни подполковник милиции Б.Кодиров, сочинившие постановления о привлечении А.Фармонова и А.Караматова к уголовной ответственности и ни судья Э.Хидирбаев, вынесший приговор, вообще не задумывались об этом.

Но и это не все! Впереди нас ждет потрясающая сенсация, которую никакая теория вероятностей объяснить не может! Вначале А.Фармонов и А.Караматов вымогали от У.Маматкулова 600.000 сумов [в 2006 году по курсу доллара США к узбекскому суму, примерно 600.000 сум = 350$], но тот слезно стал убеждать вымогателей, что он нищий как какой-нибудь лули-попрошайка (цыган), и правозащитники благородно »смилостивились», потребовав от экспедитора АЗС раскошелиться на 250$ и 200.000 сумов.

В приговоре сказано, что У.Маматкулов дал А.Фармонову 250$ (одну пятидесяти долларовую и две сто долларовые купюры), завернутые листом ученической тетради, а тот — доллары положил в свой карман. Затем У.Маматкулов из заднего багажника своей машины взял целлофановый пакет с узбекскими сумами и тоже отдал тому же вымогателю, а тот отдал пакет А.Караматову. Что случилось с пакетом мы хорошо знаем — они (200.000 узбекские сумы) оказались на куче мусора. А вот доллары в карманах А.Фармонова не оказались! Вы можете из трех раз точно сказать где оказались 250 $? Уверен, никто в мире не сможет безошибочно ответить на этот вопрос! Не то, что из трех раз, но из сто, и даже из тысячи раз!

А вот гениальные следователи К.Маллаев и Б.Кодиров, которые вели следственные действия по у/д № 1-110/2006, и не менее гениальный судья Э.Хилирбаев, который вынес приговор по данному у/д, совершенно безошибочно указали место, куда задержанный с поличным А.Фармонов спрятал 250$ — они, доллары, оказались внутри венчестера (т.е. процессора) компьютера, который имел постоянную прописку в квартире вымогателя А.Фармонова. Обратите внимание — А.Фармонов был задержан между 7-00 и 7-30 часами утра, а компьютер с венчестером находился в его квартире! Ну, не может же он огромный венчестер, размером 15см X 5 см X 70 см, таскать с собой!

В приговоре приводится показания понятых Худоёрова Ш. и Рузиева А., в которых они утверждают, что их, примерно в 16-00 часов, пригласили в Гулистанское городское управление милиции (ГУВД) и при них вскрыли винчестер компьютера, которого сотрудники милиции изъяли из квартиры А.Фармонова. А там, внутри винчестера, было нечто, завернутое в белую, клетчатую бумагу, т.е. листа от ученической тетради. Все — и милиционеры, и понятые — завороженно уставились в это нечто, гадая, что это может быть!

А там оказались 250 $, одна 50-долларовая, и две 100-долларовые купюры США! Ну, слава Аллаху, никто из родных (жена Озода Якубова, мать (Раъно Фармонова, сестра (Замира Фармонова и племянник (Аббос Фармонов)) и людей, приехавшие из Ташкента Талиба Якубова (отец Озоды Якубовой), Маматкула Мухтарова (председатель Самаркандского областного отделения Общества Прав человека Узбекистана (ОПЧУ)) и Бахтиёра Хамраева (председателя Джизакского областного отделения ОПЧУ), не заметили, что вот, рядышком, внутри винчестера находится клад — безумное богатство! 250 $! Хорошо, что не заметили! Если бы заметили, то началась бы самая настоящая битва за овладение этим кладом!

Если серьезно, в тот злополучный день, 29 апреля 2006 года у меня, в моей Ташкентской квартире, гостили вышеназванные М.Мухтаров и Б.Хамраев. В 10 часов утра позвонила Озода, которая сквозь слезы еле-еле выговорила, что несколько милиционеров ворвались в квартиру, которые провели обыск, требовали выдать им паспорт А.Фармонова. Паспорт находился в кармане его пиджака, который висел на вешалке. Изъяв паспорт и правозащитные брошюры «Куда уходит право?» и «Моя милиция меня опозорила», милиционеры ушли, не выдав никаких документов об изъятии паспорта и брошюр.

Я, М.Мухтаров и Б.Хамраев немедленно отправились в Гулистан, и уже к 13-00 часам мы были в квартире А.Фармонова. Не успели мы отдышаться, возле дома появилась группа, примерно, из 25 человек во главе с участковым инспектором милиции Фарходом Зияевым. Кроме него все остальные были в штатском. Позже стало известно, что часть из них являются сотрудниками Гулистанского ГУВД, а остальные также милиционеры, но приехавшие из Джизакского ГУВД. Квартира А.Фармонова была расположена на 1-этаже четырехэтажного дома, и войти туда было несложно.

Но меня узнал один из них и даже обратился ко мне моим именем, что остановило их от наглого вторжения. Тот, который меня узнал, сказал, что они пришли забрать компьютер А.Фармонова. Я потребовал, что для этой цели необходимо явиться с ордером прокурора о проведении обыска и изъятии компьютера. Они ушли. Вернулись примерно в 15-30 ч. с листом бумаги, на которой был напечатан текст об обыске и изъятии компьютера. Но в ней не было ни подписи прокурора, ни печати прокуратуры — только текст и фамилия с инициалами прокурора города! Мы их … послали еще раз: иди к прокурору, чтобы он расписался и поставил печать. Это их разозлило и начался … штурм!

Они дубинкой выбили стекла в одном из окон кухни, и длинным куском арматуры с крючком на одном конце вырвали оконную раму — путь в квартиру был открыт. В квартиру начали врываться молодые парни, против которых мы не могли организовать оборону — там были четыре мужчины и пятеро женщин [к нам присоединились две соседки по дому]. Тем не менее, 1-2 минуты в комнате шла ожесточенная драка, но нападавшие нас играючи смяли. Несколько из нападавших людей устремились в комнату, где находился компьютер, но в дверях встала Озода. Кто-то из нападавших одним ударом свалил Озоду на пол — она потеряла сознание. Уже никто из обороняющихся не обращал внимания на нападавших — все сгрудились над Озодой, которая вот-вот должна была родить [она родила 6 мая, т.е. через 7 дней]. Женщины рыдали, а мои друзья побежали искать машину, чтобы отвести Озоду в больницу. Компьютер был увезен в ГУВД.

Прошло всего минут 10 с момента появления группы захвата до унесения оргтехники в ГУВД. К сожалению, не все очевидцы этого печального события могут его подтвердить — умер Б.Хамраев, умерла мать А.Фармонова, так и не дождавшаяся освобождения своего сына, я потерял связь с М.Мухтаровым и не знаю жив он или нет — он был старше меня, а мне сейчас 76. Но могут подтвердить Озода, Замира и Аббос.

Теперь я хочу обратить ваше внимание 1) на время штурма по изъятию компьютера (около 16-00) и 2) на время вскрытия винчестера в ГУВД при понятых (тоже около 16-00). Они почти совпадают — разница, может быть, плюс-минус несколько минут. Это означает, что компьютер до штурма никуда не исчезал, он находился в квартире А.Фармонова и он, будучи задержанным рано утром, никак не мог три долларовые купюры спрятать в винчестер!

Невероятно топорная работа правоохранителей и судьи! Дебильная работа! И об этом председатель ВС РУз Б.Мустафаев прекрасно знает — и поэтому молчит (не отвечает на наши обращения). На самом деле, никакой оперативно-розыскной операции с участием сотрудников прокуратуры и милиции Джизакской области по задержанию А.Фармонова и А.Караматова НЕ БЫЛО! Никакой передачи денег У.Маматкуловым А.Фармонову и А.Караматову 29 апреля 2006 года НЕ ПРОИСХОДИЛО! Ни Азам Фармонов, ни Алишер Караматов у Уктама Маматкулова денег НЕ ВЫМОГАЛ!

29 апреля 2006 года А.Караматова действительно задержали в пекарне — об этом и в приговоре сказано. Дело в том, что он почти каждое утро ходил в пекарню за свежей, горячей лепешкой для завтрака, иногда туда (в пекарню) ходили его сын или жена Намуна Караматова. Благо пекарня находится совсем близко к их дому — минута ходьбы. Азама Фармонова задержали в городе, когда он ехал в такси по своим делам — причем, такси был блокирован тремя милицейскими машинами, милиционеры велели ему выйти из машины, и когда он вышел, его силой затолкали в милицейскую машину и увезли в ГУВД. Как и где милиционеры задерживали А.Фармонова и А.Караматова, рассказали сами правозащитники, когда Озода Якубова и Намуна Караматова встретились в колониях по исполнению наказаний со своими супругами,

29 апреля 2006 года, с раннего утра, близ домов А.Фармонова и А.Караматова было установлено внешнее наблюдение (ВН) — о всех перемещениях правозащитников ВН извещало людей в ГУВЛ, которые руководили операцией по их задержанию. Это означает, что задержали А.Фармонова и А.Караматова почти одновременно, т.е. утром, между 7-00 и 7-30 ч. в РАЗНЫХ ТОЧКАХ города Гулистан, а затем начали сочинять разные документы для у/д. В ГУВД началась обработка одежды задержанных химическим порошком, свечение которого можно увидеть только в темной комнате. Этим порошком были обмазаны также пальцы и ладони рук, некоторые места лица и прядь волос. После этого, оба правозащитника были увезены в подвал управления внутренних дел (УВД) Сырдарьинской области, где находился изолятор временного содержания (ИВС) задержанных. »Сочинение» документов у/д одна из легких частей во всей процедуре составления документов у/д.

Дело в том, что во всех следственных органах прокуратуры, Службы Национальной Безопасности (СНБ) и милиции, в их компьютерах, хранятся копии большого количества незаполненных (с пропусками) бланков, которые используются во всех у/д — для конкретного у/д достаточно внести в эти бланки (то есть, заполнить пропущенные места) имя и фамилию задержанного, дату и время задержания, разные обращения в вышестоящие и нижестоящие органы, требования к каким-либо органам или организациям дать информацию соответствующего характера, вписать в бланк номера денежных купюр с незаметным для глаза словом «взятка» и т.д.

Возбудив у/д относительно какого-то человека, следователь в течение одного дня может подготовить не менее 80-90% всех документов у/д. Вот и для собрания МУД №1-110/2006 понадобились всего 17 дней. Много времени, обычно, следователи тратят на следственные действия. Это и понятно, так как многие задержанные, будучи невиновными, не сразу дают признательные показания, многие держатся стойко, не боятся каверзных вопросов следователя, проявляют хорошее познание законов, и поэтому, зачастую загоняют следователя в тупик, что злит и озлобляет следователя.

Следователь понимает, что только пытки и унижение достоинства подследственного могут «развязать» его язык, и он (следователь) прибегает к жестоким обращениям относительно подследственного. Из-за жестоких избиений подследственный может потерять сознание, подолгу отключиться, и даже не реагировать на холодную воду, чем его обливают. Так могут пройти месяц-другой, и следствие может растянуться на долгое время.

Тогда почему К.Маллаев и Б.Кодиров пошли на такую авантюру? Почему они так торопились? Ведь расследование многих у/д длятся месяцами! Дело в том, что их торопили товарищи сверху — в те годы ОПЧУ проводило многочисленные и массовые пикеты против грубейщих нарушений прав человека, члены ОПЧУ учатвовали в производстве у/д в качестве защитника, председатель ОПЧУ нашел грубейшую ошибку в Уголовном кодексе (УК) РУз и 18 октября 2001 года власть вынуждена была переиздать УК, на всех ежегодных международных встречах Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), а также на сессиях Комитета против пыток и Комитета по правам человека ООН, когда правительство Узбекистана представляло свои отчеты о ситуации с правами человека в стране, представители ОПЧУ несколько раз подготавливали и выступали с альтернативными докладами.

Власть Узбекистана возненавидела ОПЧУ и стала преследовать его членов. В 2002 году 7 членов ОПЧУ были брошены в тюрьмы, а двое насильно помещены в психиатрические больницы. В 2004 году только в сентябре были арестованы 4 члена ОПЧУ. Самым страшным годом для ОПЧУ стал 2005 год, когда в городе Андижане вспыхнул бунт населения города, который был расстрелян войсками. Против 9 членов ОПЧУ были возбуждены у/д, хотя они ни малейшего отношения не имели к беспорядкам в Андижане. Из-за угроз 18 членов ОПЧУ покинули родину. В Узбекистане были ликвидированы офисы Радио ББС и Озодлик (Свобода), правозащитной организации Human Rights Watch, Института Открытого Общества (Фонд Сороса), выдворены все международные журналисты. В Узбекистане начался полный застой, и он продолжался до 2015 года.

В 2015 году в Узбекистане сменился Генеральный прокурор (ГП) — на место ГП Рашитжона Кодирова был назначен Ихтиёр Абдуллаев. Отзывы о нем в СМИ были весьма положительными. Мне показалось, что президент Узбекистана Ислам Каримов, правивший государством более четверти века, начал какие-то позитивные изменения. Не вдаваясь в иллюзию, я решил обратиться к нему (И.Абдуллаеву) насчет моего зятя Азама Фармонова. 24 июня 2015 года я отправил заявление на имя нового ГП И.Абдуллаева. Мое удивление было безграничным, когда, в начале сентября 2015 года, я получил ответ из Генпрокуратуры, в котором говорилось:

Направляются для рассмотрения заявления гражданина Т.Якубова и других относительно пересмотра уголовного дела А.Фармонова ввиду вновь открывшихся обстоятельств. О результате просим сообщить авторам заявлений.

Мое заявление Генпрокуратурой было отправлено прокурору Сырдарьинской области Я.М.Очилову. С тех пор прошел год и четыре месяца. Наверное, областной прокурор просьбу Генпрокуратуры посчитал либо шуткой, либо не заслуживающего внимания писком комара — мне господин Я.М.Очилов так и не ответил.

По своей наивности я не знал, что областной прокурор может запросто послать ГП … ну, вы знаете куда! Поэтому не в меру воодушевленный от человеколюбия нового ГП, я решил вновь обратиться к нему относительно второго суда над А.Фармоновым, который прошел 1 мая 2015 году в Кунгратском районном суде Республики Каракалпакистан. А.Фармонов обвинялся по статье 221 УК РУз (Неповиновение к законным требованиям администрации учреждения по исполнению наказаний). Суд прошел в духе советских времен — в зале суда собирались люди исключительно государственные — судья, государственный обвинитель, а свидетели — все сотрудники КИН УЯ 64/71, в которой сидит А.Фармонов, и два милиционера, которые сопровождали фигуранта у/д.

Дух советских времен отразился и на защите — защитника (адвоката) просто не пригласили, т.е. его проигнорировали. И суд не подкачал — срок наказания был продлен на 5 лет и 26 дней. Известно, что УПК РУз до сих пор никто не отменял, а выполнение требований его статьи 51 (Обязательное участие защитника) обязательна для всех судов в РУз, в том числе и для Кунгратского районного суда. Часть 6 данной статьи гласит: «Участие защитника является обязательным по делам в которых участвует государственный обвинитель или общественный обвинитель». Коротко и ясно! Но, надо полагать, оно не ясно для судьи Д.Разова и гособвинителя М.Давлаткиличева — эти самоотверженные и благородные рыцари правосудия блестяще провели суд против одинокого А.Фармонова, который находился внутри железной клетки для подсудимых.

Представьте себе — и на этот раз из Генпрокуратуры пришел ответ. Привожу его дословно:

Для производства проверки и принятия мер направляется обращение Якубова Т. Прошу организовать тщательную и всестороннюю проверку всех приведенных доводов. О результатах прошу сообщить заявителю. Второму адресату для сведения. ПРИЛОЖЕНИЕ: на 4+1 листах.

Начальник отдела писем и обращений граждан, советник юстиции   Амиров Ш.Ш.

Если вы внимательно прочитали вышеприведенный ответ, то вы несомненно увидите, что Генпрокуратура не просто просит прокурора Республики Каракалпакистан, советника юстиции И.А.Палванова организовать проверку всех приведенных доводов в моем обращении, а просит организовать ТЩАТЕЛЬНУЮ и ВСЕСТОРОННЮЮ проверку всех приведенных доводов! На свою жалобу, написанную 12 ноября 2015 года, я получил ответ из Генпрокуратуры 5 декабря того же года. Убежден, что господин И.А.Палванов организовал проверку моих доводов настолько тщательно и всесторонне, что она (проверка) не закончилась до сих пор! Прошло-то всего год и один месяц!

Сразу, само собой, напрашивается предложение об изменении закона РУз «Об обращениях граждан»: его необходимо срочно менять, он явно устарел, так как совершенно не соответствует требованиям времени и общества. Особенно, когда под словом «общество» власть понимает государственные органы как прокуратура, суд и прочие особо важные структуры. Ну, ясно, что на то, чтобы понять, что когда на суде участвует государственный обвинитель участие защитника является обязательным, 15 дней или один месяц, как сказано в законе «Об обращениях граждан», явно не хватит!

Если даже ты с высшим юридическим образованием, знаешь УПК РУз наизусть и занимаешь пост прокурора! И это, то есть статус и содержание закона «Об обращениях граждан» не соответствуют требованиям времени и общества, подтвердилось на практике сразу в двух территориальных субъектах Узбекистана — в Сырдарьинской области и Автономной Республике Каракалпакистан. Заметим, что срок в 15 дней (или 30 дней), предусмотренный законом »Об обращениях граждан», оказался совершенно не достаточным при рассмотрении жалоб относительно правозащитника Азама Фармонова, абсолютная невиновность которого доказана более чем убедительно.

Недавно я от своего живущего в Узбекистане знакомого получил информацию о том, что за 8 месяцев 2015 года руководство КИН УЯ 64/71, где содержится Азам Фармонов, внесло в его личное дело 2 (два) нарушения внутреннего распорядка колонии, что перечеркивает мою и его семьи (жены и детей) надежду в то, что его выпустят на свободу по амнистии, которая была объявлена 12 марта 2016 года.

12.01.2017

Талиб Якубов — бывший председатель
Общества Прав Человека Узбекистана.
16, rue Marcel Pajotin, Angers, 49000, France
tel.  +33(0)241667961
e-mail:  vbaelleon@gmail.com