Виталий Пономарёв: Похищения беженцев должны быть расследованы, а виновные наказаны
13 июля 2013 года на территории Кировского района Махачкалы исчезли двое узбекских беженцев.
Пропавшие беженцы являются уроженцами Кашкадарьинской области Узбекистана. Это — 23-летний Алишер Фазилов и его брат, 30-летний Жасурбек Фазилов, которые на момент исчезновения проживали на территории Дагестана.
Их родственники сообщили Правозащитному центру «Мемориал», что братья выехали из дома около 10 утра в посёлок Ленинкент на окраине Махачкалы, где должны были крыть крышу в строящемся доме. Через полчаса связь с ними прервалась.
Вечером один из родственников обнаружил машину, на которой ехали братья, на обочине. Ключи находились внутри автомобиля, личных документов исчезнувших не было. Местные жители сообщили, что машина простояла на обочине целый день.
Сейчас родные предполагают, что парни могли быть похищены спецслужбами, так как их имена упоминались в документах, поступивших в Россию из Генеральной прокуратуры Узбекистана.
По данным московских правозащитников, в Узбекистане братьев Фозиловых безосновательно обвиняют в причастности к религиозно-экстремистской деятельности.
В интервью «Жараён» директор Центрально-Азиатской программы Правозащитного центра «Мемориал» Виталий Пономарёв рассказывает о ситуации братьев Фозиловых, отношении российских властей к узбекским беженцам и многом другом.
Жараён: Господин Пономарёв, как вы считаете, почему узбекские власти заинтересовались братьями Фозиловыми, которые по утверждению родных и близких, не были причастны к религиозно-экстремистской деятельности?
Виталий Пономарёв: Этот вопрос лучше адресовать властям Узбекистана. Братья Фозиловы – далеко не единственный случай необоснованных обвинений такого рода. Часто правоохранительные органы Узбекистана путём давления на задержанных или свидетелей получают ложные показания о причастности тех или иных трудовых мигрантов к экстремистской деятельности, что служит основанием для объявления их в международный розыск. С моей точки зрения в действиях Фозиловых на территории России вообще отсутствует состав преступления.
Жараён: В последнее время официальный Ташкент усилил давление и преследование на узбекских беженцев и трудовых мигрантов, находящихся в соседних странах. В основном эти люди являются уроженцами Кашкадарьинской области Узбекистана.
Например, весной этого года власти Узбекистана добились экстрадиции из Казахстана в Ташкент уроженца города Карши, узбекского беженца Хайрулло Турсунова, который на родине был осужден на 16 лет лишения свободы. Почему, на ваш взгляд, узбекские власти так заинтересованы выходцами из этой части Узбекистана?
Виталий Пономарёв: Начиная с событий 2004 года было несколько громких уголовных дел по Кашкадарье, в рамках которых по обвинениям (часто сомнительным) в причастности к религиозно-экстремистской деятельности были осуждены или объявлены в розыск десятки уроженцев региона.
Однако, не верно говорить, что давлению подвергаются в основном жители Кашкадарьинской области. Среди обратившихся в нашу организацию за последний год есть жители ташкентского региона, Наманганской, Ферганской, Самаркандской, Сурхандарьинской и других областей Узбекистана.
Жараён: Господин Пономарёв, в чём на ваш взгляд кроется причина ухудшения отношения российских властей к узбекским беженцам, которые в последнее время начали пропадать из следственных изоляторов и мест своего проживания в России?
Виталий Пономарёв: Охота спецслужб на узбекских мусульманских беженцев является частью масштабной антимусульманской кампании, стартовавшей и последовательно наращиваемой в России после террористических актов в Татарстане летом 2012 года. Мигранты из Центральной Азии стали удобной мишенью, поскольку в правовом плане более уязвимы, чем граждане России.
Отмечу также, что в спецслужбах России и Узбекистана сформировался большой круг профессиональных «борцов с Исламом», которые зачастую связывают своё личное благополучие не с предотвращением реальной террористической деятельности, а с разоблачением мифических угроз, следствием чего является неоправданное расширение круга «экстремистов».
Жараён: Мы в курсе, что в последнее время такие правозащитные организации, действующие на территории России, как «Мемориал» и другие подвергаются давлению со стороны властей. Можете ли вы привести примеры о таких давлениях и преследованиях правозащитных организаций?
Виталий Пономарёв: Почти каждую неделю СМИ сообщают о новых и новых фактах. Так, 23 июля ФСБ, прокуратура и налоговая служба неожиданно начали проверку сочинского офиса «Мемориала» — на следующий день после того, как представитель офиса передал в прокуратуру заявление о серьёзных нарушениях прав трудовых мигрантов, занятых на строительстве олимпийских объектов. 4 июля в Брянской области был незаконно задержан почти на девять часов наш сотрудник Бахром Хамроев, прибывший в эту область в связи с делом одного из просителей убежища из Узбекистана…
После инициированной Кремлем кампании выявления «иностранных агентов» многие организации вынуждены тратить значительное время на судебные разбирательства, предоставление документов по запросу проверяющих и т.п. Не исключено, что некоторые из них осенью утратят регистрацию. В целом, это не вопрос права, а вопрос политики.
Жараён: И последний вопрос. Как вы считаете, что такого должно произойти, чтобы Кремль изменил свою политику в отношении узбекских беженцев, пребывающих на территории России и правозащитных организаций, которые оказывают этим людям правовую и иную помощь?
Виталий Пономарёв: Важны международное давление и активная позиция общественных и религиозных организаций внутри России. Похищения и незаконные экстрадиции беженцев должны быть расследованы, и виновные наказаны. Решения Европейского Суда по правам человека по отдельным делам имеют позитивное, хотя и ограниченное влияние.
Если Минская конвенция, пересмотр которой тормозит Узбекистан, противоречит ключевым международным обязательствам России в области прав человека, надо выйти из этой конвенции. Но, честно говоря, пока мало надежд, что администрация Путина готова стратегически переосмыслить сложившуюся ситуацию. Что касается давления на правозащитные организации, оно связано не столько с их работой с беженцами и просителями убежища, сколько с вопросом о дальнейшей судьбе демократии в нашей стране.
Жараён: Господин Пономарёв, спасибо большое за интервью.
С московским правозащитником Виталием Пономарёвым беседовала София ДАВРОНОВА.
Добавить комментарий