Уважаемые дамы и господа,

Мы хорошо знаем, что в начале этой недели господин Абдулазиз Камилов, министр иностранных дел Республики Узбекистан, принял участие в Диалоге Европейский Союз — Узбекистан.

Мы пишем, чтобы сообщить Вам о серьёзных, систематических и продолжающихся нарушениях прав человека в отношении узбекского народа, в том числе о положении гражданских активистов, религиозных заключённых, о прозрачности и открытости Диалога ЕС-Узбекистан, о недавних недемократических инициативах президента Ислама Каримова о внесении поправок в Конституцию Узбекистана, о принудительном труде детей и взрослых, организованных государством во время ежегодного сбора урожая хлопка, и убедительно просим Вас призвать правительство Узбекистана обратить тщательное внимание на решение этих вопросов.

Ситуация с гражданским обществом

Стоит упомянуть о положении заключённых активистов гражданского общества, которые составляют одну из наиболее уязвимых категорий заключённых в пенитенциарной системе Узбекистана. Количество заключённых активистов гражданского общества практически не претерпела изменений на протяжении многих лет по двум причинам: в Узбекистане не так много работающих независимых активистов гражданского общества из-за продолжающейся репрессивной политики правительства и продолжающихся гонений на активистов, и вместо одного выпущенного из тюрьмы активиста власти имеют склонность отправлять в тюрьму двоих активистов гражданского общества. Различные независимые наблюдатели и международные правозащитные организации говорят от 15 до 30 активистов гражданского общества, которые остаются в тюрьме.

Наша организация хорошо изучила случаи, по крайней мере, следующих активистов гражданского общества, которых приговорили к тюремным срокам по надуманным уголовным делам, и которые отбывают свои длительные сроки тюремного заключения: Мурод Джураев, Солижон Абдурахманов, Агзам Фармонов, Мехринисо Хамдамова, Зульхумор Хамдамова, Исроилжон Холдоров, Носим Исаков, Гайбулло Джалилов, Абдурасул Худойназаров, Ганихон Маматхонов, Зарифжон Рахимов, Юлдаш Расулов​​, Дильмурод Саидов и Агзам Тургунов.

Информация о местонахождении журналиста Джамшида Каримова, которого принудительно содержали в психиатрической клинике в течение пяти лет, а затем в 2011 году выпустили, неизвестно. Он исчез вскоре после освобождения из психиатрической клиники. Его коллеги предполагают, что он снова был принудительно помещён в психиатрическую клинику.

Мы призываем Вас поднять вопрос в ваших текущих переговорах с узбекскими властями о вышеупомянутых политических заключённых, и призываем правительство Узбекистана немедленно освободить из тюрьмы этих активистов гражданского общества по неотложным соображениям гуманности.

Но мы также особо призываем Вас просить немедленного освобождения следующих заключённых активистов гражданского общества, которые достигли преклонного возраста, и испытывают очень серьёзные проблемы со здоровьем: Мурода Джураева, Дильмурода Саидова, Солижона Абдурахманова, Агзама Тургунова, Ганихона Маматхонова и Мехринисо Хамдамову. В феврале власти позволили нескольким правозащитникам Узбекистана навестить заключенных Мурода Джураева, Дилмурода Саидова, Солижона Абдурахманова и Агзама Тургунова.

Визиты подтвердили наличие плохих санитарных условий и отсутствие доступа к надлежащей медицинской помощи в тюрьме. Тот факт, что узбекские активисты были допущены властями, чтобы посетить заключённых коллег, является беспрецедентным, но мы ещё не знаем основные причины, которые подтолкнули власти Узбекистана на такой шаг. Тем не менее, мы можем принять этот факт как хороший знак.

Ганихон Маматхонов, другой пожилой правозащитник, осужденный на 4,5 года по сфабрикованному уголовному обвинению в 2009 году, должен был выйти из тюрьмы 10 марта 2014 по окончании своего тюремного срока. Но накануне его освобождения, тюремная администрация обвинила его в неподчинение приказу и правилам тюремной администрации, и посадила его в одиночную камеру.

У Маматхонова было три сердечных приступа, последний раз во время содержания под стражей. Мы считаем, что узбекские власти намеренно обвинили Маматхонова в неподчинении тюремным приказам и правилам, и отправили его в одиночную камеру для того, чтобы продлить срок его тюремного заключения.

Это популярный метод, используемый узбекскими властями для продления сроков заключения «нежелательных» заключённых. Например, активист оппозиции Мурод Джураев был осужден к 12 годам лишения свободы в 1995 году, но ему продлевали сроки тюремного заключения на четыре года в 2006, 2009 и 2012 годах. Этот политзаключённый обвиняется в неподчинении тюремным приказам и правилам, что автоматически лишает его права воспользоваться ежегодным актом амнистии.

Мехринисо Хамдамова, преподаватель религии и гражданский активист, была приговорена к 7 годам лишения свободы в апреле 2010 года. В настоящее время у неё миома матки, и она нуждается в срочной операции. Такая операция и послеоперационная медицинская помощь не может быть оказана ​​в тюрьме. Болезнь Мехринисо Хамдамова даёт ей право на ежегодную амнистию, но и в этом году она не была амнистирована.

В последний раз узбекские власти объявили о ежегодной амнистии в декабре 2013 года. Согласно закону «Об амнистии», амнистия имеет силу в течение трёх месяцев после даты её принятия. Теперь последний акт об амнистии уже устарел. Власти не выпустили ни одного политического заключённого кроме одной действительно пожилой правозащитницы и пожилого отца одного из узбекских лидеров оппозиции, которых приговорили к тюремному заключению по сфабрикованным уголовным обвинениям за их активную деятельность.

Мы настоятельно просим Вас во время ваших обсуждений с узбекскими властями призвать к немедленному освобождению вышеупомянутую небольшую группу политических заключённых из гуманных соображений.

Мы также пользуемся этой возможностью, чтобы подчеркнуть, что узбекские власти продолжают сажать в тюрьмы активистов гражданского общества по явно надуманным обвинениям. Бобомурод Раззаков из правозащитной организации «Эзгулик» был приговорён к тюремному заключению в 2013 году. В марте 2014 года два члена политической оппозиционной партии «Эрк» Фахриддин Тилляев и Нуриддин Джуманиязов были осуждены к 8 годам и 3 месяцам лишения свободы.

Религиозные заключённые

Под религиозными заключёнными или узниками совести мы понимаем тех лиц, которые были осуждены за религиозный экстремизм, фундаментализм, терроризм, преступления против конституционного строя. Сегодня религиозные заключённые являются наиболее массовой уязвимой группой заключённых в Узбекистане.

Многочисленные независимые наблюдатели отмечают, что подавляющее большинство религиозных заключённых были осуждены к длительным срокам заключения в результате самооговоров, полученных под пытками и другими формами жестокого обращения. Среди них есть много членов семьи и близких родственников.

Государственная политика в отношении религиозного экстремизма нацелена в большинстве случаев против мирной религиозной деятельности и основана на примитивном принципе, что если в семье есть один религиозный экстремист, то всех членов этой семьи автоматически клеймят как экстремистов.

По-прежнему применяются пытки и аналогичные виды жестокого обращения против большинства религиозных заключённых даже после того, как их осуждают и отправляют в места лишения свободы для отбывания наказания. Они редко попадают под годовые амнистии, в большинстве случаев власти обвиняют их в неподчинении тюремным приказам и правилам, и продлевают ​​сроки их тюремного заключения.

Независимые наблюдатели полагают, что в стране есть от 6 000 до 10 000 религиозных заключённых, но эти данные не могут быть подтверждены, потому что пенитенциарная система в Узбекистане полностью закрыта. Вопрос о религиозных заключённых и грубых нарушениях прав человека, с которыми сталкиваются эти люди, редко становятся предметом дискуссий между Узбекистаном и его международными собеседниками из-за болезненности вопроса, но мы полагаем, что ЕС должен быть обеспокоен этим вопросом, если Блоку не безразлична ситуация в области безопасности и прав человека в этой Центральноазиатской стране.

Узбекские власти всё чаще прилагают усилия, чтобы другие страны СНГ задерживали и выдавали Ташкенту мирных мусульман из Узбекистана, которые были вынуждены покинуть страну из-за преследований со стороны узбекских правоохранительных органов. Эти мусульмане и члены их семей были объявлены правительством религиозными экстремистами и террористами. Правительство открыло уголовные дела против этих лиц в заочной форме, в отсутствие обвиняемых. Например, в июне 2011 года в ответ на запрос Узбекистана, казахстанские власти задержали и экстрадировали из страны в Ташкент 29 узбекских мусульман.

Наша организация хорошо осведомлена о данном случае, так как мы занимались подготовкой и подачей индивидуальных жалоб по некоторым делам членов этой группы узбекских граждан, которые искали убежище через Казахстан. Казахстан экстрадировал 29 узбекских мусульман в нарушение требований приостановить экстрадицию, пока дела отдельных беженцев находились на рассмотрении в Комитете ООН по правам человека.

Узбекские власти решительно осудили экстрадированных беженцев к длительным срокам заключения. Мы считаем, что большинство из них были подвергнуты пыткам, и были вынуждены дать признательные показания против самих себя. Таким образом, и Казахстан и Узбекистан грубо нарушили свои международные обязательства.

Когда Комитет ООН против пыток поставил под сомнение действия Казахстана по этому делу, в 2012 году казахстанские и узбекские власти решили спасти свою репутацию и организовали визит казахстанских дипломатов в узбекские тюрьмы, где отбывали тюремные сроки бывшие узбекские беженцы. Дипломаты Казахстана утверждают, что они встретились лишь с 18 из 29 бывших беженцев. По словам казахстанских дипломатов, узбекские власти отложили встречи с остальными заключёнными, потому что, они якобы всё ещё находились под досудебным следствием.

Хотя мы ставим под сомнение эту причину, скорее всего остальные заключённые не согласились встретиться с казахстанскими дипломатами и подписать необходимые заранее подготовленные заявления, опровергающие применение пыток против них и жестокого обращения после их экстрадиции в Узбекистан. Также возможно, что у остальных заключённых, с которыми не встретились дипломаты Казахстана, были очевидные следы пыток на теле, из-за чего узбекские власти решили уклониться от организации посещений бывших узбекских беженцев казахстанскими коллегами.

Все заключённые, с которыми якобы встретились казахстанские дипломаты, подписали заранее подготовленные письменные заявления, в которых они опровергают применение пыток и жестокое обращение по отношению к себе со стороны узбекских правоохранительных органов. Казахстанские дипломаты передали эти заявления в Комитет ООН в ответ на критику о нарушении международных обязательств Казахстана.

Узбекские власти не позволили большинству из 29 беженцев, выданных Казахстаном в Ташкент, нанять адвокатов по своему выбору для защиты своих дел. После вынесения приговоров, бывшие беженцы и их родственники не получили копии официальных документов и решений судебных органов. В настоящее время неизвестно местонахождение Улугбека Остонова, одного из 29 узбекских беженцев, с которыми дипломаты из Казахстана не встретились. Его родственникам не сообщили, был ли он осужден, и если да, то где он отбывает тюремный срок.

Хайрулло Турсунов, другой беженец, также выданный в Узбекистан правительством Казахстана, чьё дело мы включили в индивидуальную жалобу в Комитет ООН по правам человека, был направлен в специальную тюрьму для заключённых больных туберкулёзом, хотя туберкулёза у него нет. Мы считаем, что все вышеперечисленные случаи очень ясно иллюстрируют положение религиозных заключённых в стране и то, как узбекские власти занимаются вопросами религиозного экстремизма.

В ноябрьской сессии 2013 года Комитет ООН против пыток вновь пришёл к выводу, что практика пыток в Узбекистане может быть квалифицирована как системная. Следующие недавние случаи применения пыток в Узбекистане только подтверждают этот вывод.

Сотрудники ГУВД Чирокчинского района Кашкадарьинской области замучили до смерти Хусниддина Оккузиева 17 мая 2013 года, молодого человека из деревни Чордара Яккабагского района Кашкадарьинской области. В ноябре 2012 года сотрудники ГУВД Чирокчинского района замучили до смерти другого молодого человека, Алимардон Бердикулов.

В ноябре 2013 года в Навоийской тюрьме, которая находится в восточной части Узбекистана, был замучен до смерти 36-летний Таваккал Ходжиев, очевидец Андижанской резни 2005 года. Тюремная администрация сказала родственникам Ходжиева о том, что он умер от сердечного приступа 15 ноября.

Но во время его похорон 16 ноября, члены его семьи увидели многочисленные следы пыток на теле Таваккала. В этом же месяце в соседней тюрьме в Зарафшане (Навоийская область) был замучен до смерти ещё один молодой заключённый, 35-летний Самариддин Салохиддинов.

Диалог Европейский Союз – Узбекистан

В своём диалоге с правительством Узбекистана, ЕС должен быть осторожным, чтобы не слишком сильно разделится в силу различных мнений стран-членов ЕС.

Эта тенденция может непрерывно влиять на реализацию стратегии ЕС в отношении Узбекистана из-за отсутствия точного набора критериев, что затрудняет проведение независимого мониторинга/оценки. Кроме того, у нас есть опасения, что весь процесс диалога между ЕС и Узбекистаном в основном был «игрой инсайдеров», управляемый элитами, и что ни ЕС, ни правительство Узбекистана не провели консультации с членами организаций гражданского общества (ОГО) или интеллигенцией в Узбекистане.

Отсутствие публичной информации по стратегии и отношений ЕС с Узбекистаном логически ведёт к неосведомленности общественности Узбекистана. Информация о реализации стратегии хранится за закрытыми дверями встреч.

Высокопоставленные лица ЕС (например, специальные представители ЕС и их персонал), указывая на права человека, демократию, надлежащее управление и верховенство права в качестве приоритетных вопросов, в то же время осторожны в плане уклонения от «двойных стандартов», уделяя меньше критики на ситуации с правами человека в регионе.

Однако с местной точки зрения это означает, что в плане демократии и прав человека нужно ещё больше терпения, так как стратегия не оказывает давление на узбекский режим и не советует облегчить социальную напряжённость путём принятия новых практик.

Такое отношение просто позволяет Ташкенту выбирать приоритеты, которые подходят его собственной политике. Таким образом, Ташкент может продолжать играть свою собственную постоянную роль в новой структуре: каждый раз, когда важный международный собеседник (например, ООН или ЕС) принимает ряд конкретных рекомендаций, власти реагируют, приняв Национальный план действий по реализации рекомендаций. В конечном результате, в практике не происходит никаких изменений.

Мы также хотели бы обратить Ваше внимание на то, что ежегодные гранты на финансирование проектов узбекских НПО, поддерживаемых программами ЕС, выделяются непрозрачно. В большинстве случаев объявляется запрос на заявки на получение финансирования ЕС, собираются и оцениваются проектные предложения для принятия решений по финансированию через местную ассоциацию НПО организованную правительством, такие как Национальная ассоциация НПО и Институт исследований гражданского общества Узбекистана.

Лакомые кусочки достаются провластным ассоциациям, которые всегда исключают из процесса независимые НПО. Проектные предложения оцениваются по критериям, которые звучат в унисон с государственной идеологией и программами, таким образом, в большинстве случаев они далеки от реальных проблем.

Обе дочери президента Каримова активны в секторе НПО Узбекистана через десятки провластных НПО, которые они сами создали, и которые финансируются с использованием административных ресурсов правительства и принудительным сбором денежных средств с узбекских предпринимателей. В прошлом были случаи, когда даже НПО президентских дочерей получали финансирование ЕС.

В 2011 году ЕС принял решение о предоставлении 3 700 000 евро Национальному центру социальной адаптации детей — НПО, которая была создана и управляется Лолой Каримовой-Тилляевой, одной из президентских дочерей. Мы считаем, что такая практика должна быть прекращена, и финансирование ЕС для НПО должно предоставляться на прозрачной и открытой основе.

Президент Узбекистана снова намерен внести изменения в Конституцию в преддверии выборов

В преддверии ожидаемых парламентских и президентских выборов в декабре 2014 года и марте 2015 узбекского, президент Каримов инициировал поправки к статьям 32, 78, 93, 98, 103 и 117 Конституции Узбекистана. Проправительственные СМИ сообщили об инициативе президента 14 марта 2014, но не указали сути предлагаемых поправок к Конституции. Однако быстрый анализ предлагаемых изменений показывает, что, скорее всего, президент намерен внести поправки в Конституцию, чтобы его назначили пожизненным президентом через референдум.

Более того, он уже использовал такую тактику в прошлом несколько раз путём президентских выборов и референдумов, которые сам организовал, обеспечивая себе защиту с помощью укрепления своей власти. Также имеет место плохой прецедент в Центральной Азии — несколько лет назад Назарбаев в соседнем Казахстане назначил себя пожизненным лидером без каких-либо колебаний через подобные конституционные поправки.

Мы считаем, что ЕС должен быть серьёзно обеспокоен такими тенденциями в политической жизни Узбекистана, которые ещё больше укрепляют авторитарную систему в стране и содействует росту политической неопределенности с ситуацией в области безопасности в этой Центральноазиатской стране.

Мы ценим Ваше внимание, и приветствуем возможность обсудить с Вами эти вопросы.

С уважением,
Мутабар Таджибаева,
Руководитель международной правозащитной организации «Клуб Пламенных Сердец»

Лене Веттеланд,
Советник и руководитель программы
Центральная Азия и Армения
Норвежского Хельсинкского комитета

20 марта 2014 года, Брюссель