Центр-1: Кто она, Надежда Атаева? Из ОПГ – в правозащиту
26 ИЮНЬ — МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ В ПОДДЕРЖКУ ЖЕРТВ ПЫТОК
В преддверии судебного разбирательства в Париже 8 июня по иску президента ассоциации «Права человека в Центральной Азии» Надежды Атаевой против известной узбекской правозащитницы Мутабар Таджибаевой Ц-1 приступает к специальному освещению тяжбы и вопросов, поднятых в результате данного противостояния.
Корреспондент Ц-1 обратился к Сурату Икрамову – известному правозащитнику, руководителю Инициативной группы независимых правозащитников Узбекистана (ИГНПУ) – с просьбой поделиться информацией о том, что ему известно о прошлом истицы – Надежды Атаевой.
За последние годы 49-летняя Атаева, проживающая во Франции, завоевала репутацию ведущего правозащитника из Узбекистана и Центральной Азии.
Она выступает с трибун Европарламента, ЕС, в США, сотрудничает с ведущими правозащитными организациями мира, пишет вместе с ними обращения и петиции к мировым политикам и выступает лидером группы, лоббирующей невозвращение в Узбекистан замороженных в Швейцарии с 2012 года средств Гульнары Каримовой в размере более 800 млн долларов США.
Родной Узбекистан Надежда покидала в 2000 году, не имея на то время «регалий правозащитника». Тогда она была дочерью бывшего председателя правления государственной акционерной компании (ГАК) «Узхлебопродукт» Алима Атаева и менеджером фирмы NZI, специализировавшейся на поставках полипропиленовых мешков для предприятий компании отца.
Семья Атаевых бежала из Узбекистана, когда против них было возбуждено уголовное дело о создании организованной преступной группы (ОПГ) для хищения средств и приватизации собственности ГАК «Узхлебопродукт».
В 2013 году Узбекистан, не добившись экстрадиции Атаевых из Франции, провел заочный судебный процесс и осудил Алима Атаева, его дочь Надежду и сына Кахрамона на сроки семь, шесть и девять лет лишения свободы соответственно, признав их виновными в создании ОПГ и нанесении ущерба экономике Узбекистана в особо крупных размерах.
«Насколько это дело было сфальсифицированным и насколько справедлив или несправедлив был заочный приговор суда?» – Ц-1 пытается найти ответы на эти вопросы в беседе с Суратом Икрамовым.
– Сурат-ака, вы считаетесь одним из самых авторитетных правозащитников Узбекистана, в курсе всех значимых событий, происходящих в стране. Поэтому скажите, пожалуйста, что вы знаете о деле Атаевых?
– Я проводил мониторинг множества судебных процессов в Узбекистане, но занимался только делами, где власти преследовали правозащитников или лиц, которые изначально были невиновны и нуждались в правовой защите. Честно говоря, Атаевы к таким людям не относились.
Мало того, дело, по которому их судили, относилось к разряду чисто уголовных: речь шла о хищениях чиновниками крупных средств из бюджета Узбекистана. Поэтому мониторинг этого судебного процесса я не проводил.
– А вы знали Алима Атаева и его дочь Надежду Атаеву?
– Нет. О Надежде Атаевой я впервые услышал, только тогда, когда в 2006 году она объявила себя председателем ассоциации «Права человека в Центральной Азии». Вот тогда-то я и занялся изучением этого дела.
Кроме Алима Атаева на скамье подсудимых оказались его сын Кахрамон и дочь Надежда. Кахрамон, в то время 20-летний парень, возглавлял предприятие «Уч Кахрамон Нон», занимавшееся приватизацией и недвижимостью. Надежда руководила фирмой NZI по продаже полипропиленовых мешков.
С подачи их отца Алима Атаева объекты «Узхлебопродукта» приватизировались за гроши частными лицами, а полипропиленовые мешки, наоборот, продавались подразделением этой организации в два раза дороже.
Приговор суда на узбекском языке насчитывает в общей сложности 46 страниц. Приведены показания многих свидетелей. В итоге подсчитано, что Атаев нанес ущерб государству на сумму 634 миллиона сумов (4,6 млн долларов США: по курсу того времени 1 доллар стоил 135 сумов. – Прим. Ц-1).
Алима Атаева заочно приговорили к девяти годам лишения свободы, а его сына Кахрамона Атаева – к семи годам. Вместе с отцом сына обязали выплатить государству в солидарном порядке 32 миллиона сумов.
Надежде Атаевой дали меньший срок: 6 лет лишения свободы. Зато обязали вместе с отцом в солидарном порядке выплатить государству 180 миллионов сумов.
– Сурат-ака, не секрет, что в те времена уголовные дела нередко фальсифицировались, а суды часто выносили приговоры без вины. Может, получилось так, что и в этот раз суд был несправедливым?
– Нет, я уверен, что в данном случае суд был справедливым, а доказательств представлено более чем достаточно. Насколько я знаю, на суде дали показания около 70 человек. Все они обличали коррупционную деятельность семьи Атаевых.
В таких случаях ни следствию, ни судьям фальсифицировать ничего не надо: и так доказательств с лихвой.
– А вы не исключаете такого варианта, что некоторые свидетели могли дать ложные показания?
– Нет. Исключаю. Лично я разговаривал со многими людьми из тех, кто давал показания на суде. Во время разговора со мной они свои показания повторили и были очень сильно возмущены Атаевыми: уж больно много они наворовали.
При этом, как выяснилось, на самом деле Атаевы выкачали из Узбекистана гораздо большую сумму денег, чем было указано в приговоре суда.
– Сурат-ака, на фоне вышесказанного, как вы думаете, имеет ли право Надежда Атаева называться правозащитницей?
– Как я уже говорил, ни в 90-е годы, ни в начале 2000-х я никогда не слышал о ней как о правозащитнице. Получается, что Атаева всю сознательную жизнь только и занималась финансовыми махинациями, обкрадывая государство. Потом она обманула международное сообщество, получив статус беженца, и объявила себя правозащитницей.
Меня поразил тот факт, что Атаева никогда правозащитой не занималась, но почему-то стала председателем правозащитной организации с громким названием ассоциация «Права человека в Центральной Азии».
При этом она продолжила заниматься мошенничеством, как в «Узхлебопродукте», в прямом смысле слова обманывая и «кидая» правозащитников, живущих в Узбекистане.
В частности, обманула меня. Обещала пригласить на встречу в Париж для издания моей книги, но так и не пригласила. В то же время я свои обязательства перед Атаевой полностью выполнил. Считаю, что она поступила очень непорядочно.
Правозащитники Узбекистана недавно даже хотели снять разоблачительный фильм о деятельности Атаевой. Отсняли где-то половину. Всё тогда остановилось только из-за позиции тележурналистки Малохат Эшанкуловой.
Атаева над Малохат посмеялась, когда та серьезно заболела в 2014 году, и Эшанкулова посчитала, что снимать фильм про «такого» человека ниже ее достоинства.
– Как вы думаете, стоит ли правительству Узбекистана требовать экстрадиции Атаевых?
– Думаю, стоит. Против Атаевых надо возбудить еще одно уголовное дело по эпопее, связанной с полипропиленовыми мешками. Добавить срок к тому, который в 2013 году определил суд, и заставить отсидеть его на полную катушку.
Добавить комментарий