Размышления о результатах петиции, посвященной известному имаму Обидхону кори Назарову
Известно, что в феврале 2013 года исполнился ровно год с момента покушения на известного имама из Узбекистана Обидхона кори Назарова, который в качестве беженца проживал в Швеции. Однако общественность беспокоило отсутствие каких-либо результатов расследования по делу этого покушения. Сам имам до сих пор находится в коме.
В связи с этим обстоятельством была организована всеобщая электронная петиция на специализированном для петиций сайте по электронному адресу www.avaaz.org Инициаторами петиции был я и Международная Правозащитная Организация «Клуб Пламенных Сердец».
Основной целью данной петиции было усилить внимание властей Швеции к расследованию покушения на узбекского имама, а также, повлиять на Россию, чтобы добиться экстрадиции предполагаемого исполнителя покушении Юрия Жуковского, находящегося на территории Российской Федерации.
Также одной из параллельных задач петиции было формирование политической культуры, гражданской позиции и активности узбекистанцев по защите прав и свобод человека. Изначально было планировано, что петиция будет открыта в течение месяца. В данное время, когда петиция уже закрыта, можно анализировать о политической культуре узбекистанцев, в том числе о ментальности подписания петиций.
Во-первых, несмотря на то, что петиция оставалась открытой в течение месяца, и была широко разрекламирована в различных Интернет сайтах, общее количество подписавшихся достигло всего 238 человек. Можно сказать, что по сравнению с другими петициями, обращенными узбекистанскому обществу, данное количество намного лучше.
Вместе с тем, с учетом известности и авторитета имама Обидхона кори Назарова, хотя бы среди мусульманского сегмента узбекистанского Интернет сообщества, данное количество представляется абсолютно мизерным.
Во-вторых, думается, что мизерное количество подписавшихся объясняется не столько содержанием петиции, сколько общей политической культурой и состоянием сознания узбекистанского общества, в том числе, верующих, которые, с одной стороны стали системной жертвой репрессивного режима, но с другой стороны пока ни как не сформулировали для себя модели политической активности.
Страх, который глубоко укоренился в сознание узбекистанцев, в том числе, верующих – многочисленных последователей имама Обидхона кори Назарова, на самом деле не адекватен ресурсам и возможностям авторитарного режима Ислама Каримова.
Режим не обладает ресурсами, чтобы контролировать разрозненных по всему миру граждан Узбекистана, и не может применять свои карательные меры по отношению к тем, кто подписывал ее из-за рубежа. К тому же, чем меньше страха – тем больше подписантов, чем больше подписантов – тем сильнее гражданское общество, и тем осторожнее авторитарный режим.
В-третьих, о стилистике оставленных подписей. Как уже было сказано, общее количество подписей составило 238. Примечательно то, что из этого количества подавляющее большинство – 185 подписей (78%) – неполноценные подписи. То есть, подписи, которые не отражают конкретные имена и фамилии, и тем самым не могут идентифицировать конкретного человека.
Эти подписанты указали либо только имя, либо какое-то слово или даже псевдоним. И только 53 подписанта (22% от подписавшихся) указали свои имена и фамилии полностью, при этом подтвердив реальными электронными адресами.
Вышеперечисленные обстоятельства могут служить маленьким, но ярким примером общего состояния мышления и поведения узбекистанского общества. Данный пример даже позволяет ставить предварительный диагноз — узбекистанское общество не обладает устремлением, политическим мышлением и осознанным поведением, интеллектуальным ресурсом, чтобы в ближайшие десятилетия строить гражданское общество, даже если для этого глобализация предоставляет максимально удобные возможности.
Далее, репрессии в отношении верующих в Узбекистане в ближайшие годы/десятилетия не остановятся. Глобальная, региональная политика для этого более чем благоприятна. У официального Ташкента уже есть сформировавшаяся терминология: «борьба с экстремизмом, терроризмом», и.т.д. Внутреннее состояние общества более чем печальное.
Общество даже не имеет мечты и представления о демократии, свободе и государстве всеобщего достоинства. Если даже репрессии в отношении верующих в ближайшие десятилетия будут приостановлены, то только по «милости» самих властей, а не в результате политической сознательности и гражданской активности общества Узбекистана, в особенности, его религиозной части.
Каждое общество само устанавливает подлинные рамки свободы и достоинства, к которому оно устремляется и заслуживает. Как показывают вышеприведенные и многие другие примеры, узбекистанское общество в своей сущности остается конформистским с вялотекущим и бессознательным ожиданием перемен.
При этом, узбекистанское общество напрочь избегает реалистично размышлять об основах, о ресурсах, которые должны стать основой для перемен. Узбекистанское общество установило свои границы свободы. Это, с одной стороны, попытка понять насилие – авторитаризм, поиск в нем замысел судьбы. С другой стороны – молчаливое несогласие, миграция, эмиграция и бегство от сознания.
Камолиддин РАББИМОВ,
Политолог, Франция
Добавить комментарий