Абдулазиз Махмудов: В поисках справедливости (видео)
«Самая жестокая тирания — та, которая выступает под сенью законности и под флагом справедливости». Шарль Луи Монтескье.
Граждане СССР обладали избирательным правом, правом на труд и отдых, правом на материальное обеспечение в старости и болезни, правом на свободу совести, слова, печати, собраний и митингов. Декларировались неприкосновенность личности и тайна переписки.
Но репрессивный характер советского режима, контроль партии и идеологические формулы наподобие — «коллективные интересы — выше личных»,«человек для общества, а не общество для человека» — мешали осуществлению гражданских прав и успешно защищали коррумпированную бюрократию от наказания за должностные преступления. Порой, судить или помиловать человека решались с помощью телефонного звонка. По волчьему принципу «у сильного всегда бессильный виноват».
Поэтому для поддержания законности существовал институт обращений граждан. Письма пострадавших с жалобами на неправый суд и произвол чиновников, очереди просителей в высокопоставленные кабинеты были обычным делом. В исполкомах и партийных комитетах различного уровня работали отделы, которые принимали и рассматривали «жалобы трудящихся».
У должностных лиц и народных депутатов предусмотрены дни и часы приёма граждан по личным вопросам. Я знал неугомонных правдолюбов, которые раз пострадав, и пройдя различные бюрократические инстанции, считали своим долгом помочь другим людям. Некоторые из них были мужественными бескорыстными личностями.
Они на свой страх и риск, консультировали пострадавших, писали за них письма в высокие инстанции, участвовали в судебных разбирательствах. Это были особые люди, для которых борьба с беззаконием и несправедливостью было состоянием души, смыслом жизни. По существу это были неформальные правозащитники, но тридцать, сорок лет назад такого понятия не существовало.
Чиновники их побаивались, называли кляузниками – писак пытались дискредитировать и избавиться от них. Да зачастую и обыватели их сторонились. Как ни парадоксально, для рассмотрения и решения заявлений трудящихся, письма с жалобами возвращались местным чиновникам, не редко, тем же лицам на кого жаловались просители. И об этом мой рассказ.
Я впервые занялся поисками справедливости в 23 года. Октябрёнок в восемь лет. Пионер в 11 лет. Идеалист и романтик, веривший в правду и справедливость в советском обществе. До хрипоты споривший с родителями на эту тему. Неумолимым аргументом которых были слова «поживёшь — увидишь» или «справедливость на небесах, а ключи у Аллаха».
Став комсомольцем в 15 лет я действительно, кое-что стал понимать и уже не так убеждённо спорил. Но тем ни менее, в поисках идеала в 20 лет стал членом КПСС. Это произошло на срочной службе в советской армии, в войсковой части № 10823, расположенной на окраине Ашхабада.
Мне казалось, что именно в партии, среди коммунистов я найду правду и справедливость. Но, оказавшись внутри партии и присмотревшись к некоторым «коммунистам» стал сомневаться в главном лозунге своего времени — «Партия – Ум! Честь! Совесть эпохи!».
После демобилизации остался в Ашхабаде и поступил на филологический факультет Туркменского Государственного университета имени Горького, подружился со студентами – нигилистами. Мы вместе слушали «вражеские» радио голоса, особенно транслируемый Радио «Свобода» «Архипелаг Гулаг» Солженицына.
Читали его же отпечатанные на машинке и затрёпанные копии: «Один день Ивана Денисовича» и «Раковый корпус». Критиковали советский режим, а в университете превращались в законопослушных студентов. Ибо лицемерие и лояльность к существующей власти были нормой жизни. Однако на втором курсе, а это был 1973 год, мне пришлось сделать выбор, который навсегда определил мою судьбу.
При Советской власти в Туркменистане в основном выращивали тонковолокнистые сорта хлопка-сырца, который собирался исключительно ручным способом. Поэтому при относительно немногочисленном населении республики рабочих рук катастрофически не хватало и каждую осень на уборку «белого золота» мобилизовали всех школьников и учащихся средних и высших учебных заведений.
Осень 1973 года не была исключением. 16 сентября наш факультет вывезли в колхоз «Ленин йолы» Тедженского района и поселили в наспех очищенном и утоптанном коровнике заброшенной фермы, со скворечником единственного туалета. Для начальства мы значили не больше чем коровы. И об этом нашем скотском положении напоминал стойкий запах дерьма.
На хлопке трудно скрыть взаимоотношения между юношами и девушками, мы все были свидетелями трогательных отношений Шерапова Абдырахмана и Непесовой Айнабат — студентов национальных групп второго курса. Хрупкая, как тростиночка девушка и плотный широкоплечий парень, уединившись, ворковали с утра до вечера. И ни от кого не скрывали намерения пожениться.
Правда, об этом, каким-то образом прослышал отец Айнабат, крупный милицейский чиновник, и поспешил забрать девушку домой в Ашхабад. После чего Абдырахман поехал на родину в Ходжамбаз и направил своих родителей сватать девушку. С чего и начались его злоключения. Как выяснилось, Непесовы были из племени чистокровных, как знаменитые ахалтекинские кони, текинцев, а Шераповы «худосочными» эрсары.
По мнению обывателей, и социальный статус двух семейств были, как небо и земля. Поэтому сватов не приняли, и девушка убежала из дома к любимому. Абдырахмана избили и возбудили уголовное дело об изнасиловании. Банальный трайбализм, характерный для традиционного сознания народов Центральной Азии ломал и коверкал судьбу возлюбленных.
Тем временем, студенческое общежитие бурлило от гнева и негодования. В фойе первого этажа состоялся стихийный митинг против милицейского произвола, после чего собрался студсовет и поскольку родственники Абдырахмана безуспешно обивали пороги прокуратуры, мы решили обратиться с коллективным письмом в ЦК ВЛКСМ Туркменистана.
Сочинили петицию, в которой описали сложившуюся ситуацию, и подчеркнули, что должностное лицо МВД, полковник и коммунист Непесов Мурад Аширович, злоупотребляя своим служебным положением, нарушил статью 99 главы VIII, Конституции Туркменской ССР. Собрали подписи ста пятидесяти студентов – свидетелей взаимоотношений влюблённых.
Как председатель студсовета я немедленно поставил в известность деканат. Декан факультета, если не ошибаюсь, Атаев (как я узнал позже, чистокровный текинец) уже обо всём осведомлённый, принял меня настороженно. «Любая инициатива наказуема», произнёс он многозначительно. После чего он по-отечески посоветовал мне не вмешиваться, не портить свою карьеру. Между тем, следствие шло полным ходом.
Каждый день вызывались свидетели, и круг над Абдырахманом сужался, ЦКЛКСМ Туркменистана не реагировал, наше возмущение росло, страсти накалялись. Тогда мы сочинили новое заявление, под которое подписались сто восемьдесят студентов и направили делегацию из пяти человек в ЦККП Туркменистана. Однако и этот партийный орган не счёл нужным рассмотреть нашу жалобу.
После чего мы адресовали свою жалобу на имя Генерального Секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, собрали деньги на дорогу и отправили своих ходоков за справедливостью в Москву. Удивительно! На этот раз власть откликнулась… Через несколько дней наши делегаты позвонили родным и сообщили радостное известие, что в ЦКПСС их приняли, внимательно выслушали и обещали разобраться.
Радость и ликование студентов были безграничны. Через неделю вернувшись в Ашхабад, ходоки рассказали все подробности своей поездки и сообщили, что наша коллективная жалоба направлена в Генеральную Прокуратуру СССР.
15 января 1974 года на моё имя пришло письмо из прокуратуры Туркменистана.
Вот его содержание:
ГОРОД АШХАБАД, ОБЩЕЖИТИЕ №3 ТУРКМЕНСКОГО ГОСУНИВЕРСИТЕТА
Гражданину Махмудову.
Сообщаю, что коллективное заявление, поступившее из Прокуратуры СССР, нами рассмотрено. Уголовное дело в отношении Шерапова А. производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.
ПРОКУРОР СЛЕДСТВЕННОГО ОТДЕЛА, СОВЕТНИК ЮСТИЦИИ
С. ШОЙХЕТ, подпись.
— Значит, наша жалоба возвратилось в прокуратуру Туркменистана, куда мы и раньше не раз обращались. Почему бы им сразу не разобраться?, возмущались студенты. Почему, чтобы защитить невинного человека понадобилось привлекать сотню людей, волноваться и несколько месяцев ходить по инстанциям?
Но тогда мы были молоды и не знали, что таковы правила Советского режима. Поскольку история имела широкую огласку, местным чиновникам ничего не оставалось, как прекратить уголовное дело.
Абдырахман и Айнабат благополучно поженились и стали избегать меня, а потом начались неприятности. Деканат провёл студенческое собрание, на котором меня переизбрали, а потом и вовсе выселили из общежития.
После чего, вызвали на очередное заседание бюро парткома университета и объявили выговор за злоупотребления на должности председателя студсовета. Одним словом, свершилось то, о чём говорил декан факультета русской филологии Атаев.
После этого я никогда не видел Абдырахмана. Слышал, что он устроился работать в милицию, перевёлся на юридический факультет, вместе с женой поселился в городской квартире и сделал успешную карьеру. Наверное, уже генерал.
С тех пор прошло много лет. Я не раз снимал на видео жалобщиков в Ташкенте, Москве, которые в поисках справедливости приехали в столицу из провинции и неделями, а то и месяцами с надеждой на чудо ждали приёма первых лиц. Эти материалы вошли в документальные фильмы: «У порога Кремля», «Кровопролитие в Паркенте», «Приёмная» и др.
В 1991 году Советский Союз прекратил своё существование. Союзные республики СССР стали демократическими государствами, в 2013 году отмечают годовщины независимостей.
Туркменистан и Узбекистан за прошедшие два с лишним десятка лет стали самыми одиозными государствами Центральной Азии. Соревнуются друг с другом в области нарушений прав человека и реанимации феодальных отношений, под маской национального возрождения.
Этим летом, около двух месяцев стоял в немыслимых очередях за новым биометрическим паспортом у паспортного стола Мирабадского района по адресу ул. Фитрата 180 «А», и чувствовал себя бесправным тараканом.
Наконец-то получив долгожданный документ, с разочарованием услышал от окружающих, что он бракованный, не прошёл международную сертификацию и скоро подлежит обмену.
Какая стыдоба! Всюду, куда бы ни садились наши отечественные кадры, музыку извлекать, то бишь, работать не умеют, как, Осёл, Козёл и косолапый Мишка из басни «Квартет» И. Крылова.
Мне нужна была виза для поездки к родственникам в Таджикистан и Туркменистан. 5 июля сдал документы в ОВИР Мирабадского района. Через три недели получил ответ, что у меня запрет на выезд за рубеж. «Идите в городской ОВИР к Нурие опе», сказал инспектор. К Нурие опе не пошёл.
А 12 августа ходил на приём к начальнику ОВИР, майору Латипову Мамараджабу Мамашариповичу и просил дать письменный ответ, по каким причинам мне запрещено выезжать за пределы страны.
Он меня обнадёжил, что пошлёт запрос в республиканский ОВИР, который через месяц обязательно даст письменный ответ. Предчувствую долгую тяжбу и волокиту. Воистину справедливость на небесах, а ключи у Аллаха.
Абдулазиз МАХМУДОВ
Дорогой Абдулазиз теперь слава богу нет в Туркменистане племенных различной.Теперь влюбляются в кого хотят и женятся.Спасибо тебе за неблагодарного Абдурахман от других неравнодушных туркмен.