Светлана Ганнушкина: Мы пытались привлечь посольство Узбекистана к защите трудовых мигрантов, но нам это не удалось
За последние несколько месяцев в России произошло ряд неприятных событий, негативно отразившихся на положении трудовых мигрантов и беженцами из стран Центральной Азии и Кавказа.
После убийства в Бирюлёво 25-летнего москвича Егора Щербакова в стране опять возобновились массовые рейды против гастарбайтеров.
В столице были найдены тела граждан Узбекистана и Азербайджана, предположительно погибших от рук националистов.
Пограничники московского аэропорта «Домодедово» в течение недели пытались силой выслать из страны узбекскую беженку и четверых её несовершеннолетних детей, обратившихся за убежищем к российским властям.
В связи с этим «Жараён» обратился к председателю комитета «Гражданское содействие», известной российская правозащитнице Светлане Ганнушкиной, которая в своём интервью нашему сайту рассказала о некоторых наболевших проблемах трудовых мигрантов и беженцев в России.
Жараён: Госпожа Ганнушкина, мы хотели бы начать наше интервью с недавнего случая, связанного с убийством в Западном Бирюлёво 25-летнего москвича Егора Щербакова. Говорят у преступника нет религии, нации и гражданства, и все равны перед законом.
Но в данном случае всё происходит с точностью да наоборот. И опять же без каких-либо доказательств и решения суда вся вина легла на плечи мигрантов. СМИ, политики — как провластные, так и оппозиционные обвинили во всех смертных грехах трудовых мигрантов.
Скажите, каким Вы видите итог всех этих последних событий, происходящих в России?
Светлана Ганнушкина: Это действительно так. В обществе растёт напряжение, люди не чувствуют себя в безопасности, нет ощущения защищённости, правоохранительным органам не доверяют, от местной власти не ждут ничего хорошего. Всё изъедено коррупцией. Это напряжение канализируется властями от себя на мигрантов: эффект смещённой агрессии на безответный объект. Власти подогревают эти настроения и пользуются ими в политических целях.
Есть много примеров, подтверждающих сказанное. На Матвеевском рынке в Москве наши соотечественники побили сотрудника полиции. Реакцией властей на это стали облавы – охота на мигрантов. Пострадали вьетнамцы, от которых не исходит никакой агрессии.
В Бирюлёве убили юношу – немедленно прошла информация о том, что это мигрант. Местные жители собрались высказать администрации и полиции своё возмущение их плохой работой. Однако народное негодование было мгновенно использовано националистами и преобразовано в антимигрантский погром.
Ни один из кандидатов в мэры Москвы не отказался от антимигрантской риторики, надеясь ею привлечь к себе симпатии избирателей. Такими они видят нас, и прилагают усилия, чтобы мы такими стали.
В России сформировалась устойчивая система использования рабского труда мигрантов. Она начинается с недобросовестного работодателя, для которого нелегальный работник выгоднее легального, хотя бы минимально защищённого законом.
Работодатель получает поддержку чиновника, кормящегося за его счёт, и оплачивает услуги правоохранительных органов, закрывающих глаза на все нарушения и не обеспечивающего соблюдения закона. В эту систему вписываются националистические группировки, которые держат в страхе мигрантов, но не нападают на их хозяев.
Дума принимает жестокие и, что ещё хуже, бессмысленные и противоречивые законы, направленные против мигрантов, нарушающие Конституцию России.
Судебные органы превращены в придаток исполнительной власти, судьи принимают решения, исходя из представления о политической целесообразности, а не норм закона.
Такое положение не может продолжаться долго. Итог ещё рано подводить, но он будет плачевный.
Жараён: Ожесточённая «борьба» с нелегальной миграцией началась в России не сегодня, а несколько месяцев назад. В результате пострадали тысячи невиновных людей, вынужденно покинувшие свои дома в поисках работы, чтобы хоть как-то прокормить свои семья на родине.
В конце августа текущего года Вы обнародовали обращение правозащитников к представителям российской интеллигенции и призвали их не быть безразличными к судьбе этих людей, оказавшихся в тяжёлом положении в России.
До этого президент Узбекистана Ислам Каримов оскорбил узбекских трудовых мигрантов, работающих в России, назвав их «ленивыми людьми», а сам факт их нахождения в рабочей миграции — «отвратительным и унизительным для узбекского народа».
Скажите, пожалуйста, как по Вашим наблюдениям, повлияло высказывание Каримова на положение узбекских мигрантов в России, и последовала ли хоть какая-то реакция со стороны представителей российской интеллигенции на Ваше обращение?
Светлана Ганнушкина: На наше обращение реакция была крайне слабой, откликнулись несколько известных и менее известных людей, но этот отклик не был публичным. Были и резкие высказывания, в том числе, со стороны тех, кого мы считали единомышленниками. Это было особенно больно.
Слова Каримова, как мне представляется, не стали темой общественной дискуссии, и никак не повлияли на ситуацию. Возможно, что-то иное мне просто не известно.
Жараён: В последнее время в России участились случаи, когда на территории этой страны начали пропадать беженцы и люди, находящиеся в трудовой миграции. Если некоторые исчезали после выхода из изоляторов, то, остальные пропадали из мест своего проживания. В основном, это выходцы из стран Центральной Азии.
На Ваш взгляд, какова в этом роль российских властей и что нужно предпринять, чтобы остановить такой произвол в отношении беженцев и трудовых мигрантов в России?
Светлана Ганнушкина: Это не произвол, а преступление, совершаемое нашими правоохранительными органами в сотрудничестве и по инициативе спецслужб стран происхождения. Боюсь, что это сотрудничество небескорыстно.
Однако крадут не трудовых мигрантов, а тех, кого обвиняют в преступлениях против политического режима страны происхождения. Порой люди, действительно, приезжают работать и представления не имеют о том, что дома их сочли опасными преступниками и врагами народа. Бывает, что похищают или пытаются похитить тех, кто и вправду борется с существующим режимом.
Разумеется, такие похищения не могут происходить без ведома достаточно высокопоставленных лиц российского руководства. Чтобы это остановить, надо этого хотеть. Одного высказывания президента или премьера, мне кажется, было бы достаточно – сигнал был бы принят.
Всё же похищения – это не система массового обогащения за счёт эксплуатации трудовых мигрантов, покончить с которой в условиях всеобъемлющей коррупции практически невозможно.
Жараён: Независимые наблюдатели отмечают, что в последние годы многие люди по разными причинам стали покидать Узбекистан. Среди них много беженцев, которые просят убежище в соседних странах, в том числе России.
Согласны ли Вы с такими данными наблюдателей, и если да, то к каким категориям людей относятся эти беженцы, по каким мотивам они покидают Узбекистан и приезжают в Россию?
Светлана Ганнушкина: Это достаточно очевидно. Причины тоже понятны: тоталитарный жестокий режим всегда нуждается в подпитке в виде кампаний по борьбе с врагами народа и тирана. Этих людей держат в повиновении. А тирана его окружение тоже должно держать в тонусе, отсюда часто инсценируются покушения, «раскрываются» попытки переворотов, и т.п.
Жараён: В начале октября в аэропорту Домодедово была задержана беженка из Андижана Зульхумор Алижоноваи четверо её несовершеннолетних детей. Мы знаем, что возглавляемый Вами Комитет «Гражданское содействие» с первых дней задержания этих людей оказывал им правовую помощь.
Несмотря на то, что миграционные власти России были не против въезда беженки и её детей на территорию страну, пограничники аэропорта до самого последнего момента пытались силой выслать их из страны. И только вмешательство сотрудников Вашей организации помогло положительно решить проблему Зульхумор Алижоновой и её детей.
Известно, что беглый экс-сотрудник спецслужб США Эдвард Сноуден также как и андижанская беженка находился в одном из аэропортов Москвы. Но российские власти заявили, что Сноуден будет находиться в транзитной зоне аэропорта «Шереметьево» до тех пор, пока одна из стран не предоставит ему политическое убежище.
Как Вы считаете, с чем связана подобная избирательность российских властей в плане беженцев?
Светлана Ганнушкина: К сожалению, у нас нет чётко налаженной системы приёма ходатайств о предоставлении убежища в транзитной зоне. В Европе в аэропорту достаточно произнести слово «азуль», и машина начнёт крутиться.
Заявителю пригласят представителя органов миграции, поместят в специальное помещение и начнут его опрос. Это не значит, что убежище будет предоставлено. Но люди будут накормлены, обеспечены спальным местом, возможностью принять душ. В странах, где нет такого помещения в транзитной зоне, заявителю дадут пересечь границу, и поместят в центр для лиц, ищущих убежища.
Зульхумор мы начали заниматься задолго до того, как она привезла детей. Сначала попросил убежища её муж, потом пришлось бежать от преследований самой Зульхумор. Она тоже обратилась за убежищем. Дети оставались у родственников, которые просили их забрать из-за угроз, которые они получали от спецслужб.
Детей отвезли в Кыргызстан и передали матери. Ни у кого не было сомнения, что это её дети, она въезжала законно и находясь уже в процедуре обращения за убежищем. Думаю, что пограничники должны иметь инструкции о том, как им вести себя в таких случаях, чтобы несовершеннолетние дети не сидели за решеткой.
Должна сказать, что Федеральная миграционная служба России и Управление Федеральной миграционной службы по городу Москве действовали активно, предоставили за неделю матери и детям временное убежище. Я думаю, что сыграло роль обычное человеческое сочувствие детям. Ну, и поднятый нами шум.
Что касается Сноудена, то его тоже выпустили, когда он получил временное убежище. Его консультировал адвокат Кучерена. На мой взгляд, Сноудену надо было обращаться не за временным убежищем, а за статусом беженца под мотивом преследования за политические убеждения. Но это не наш заявитель, думаю, у него всё будет нормально.
Жараён: Ваша организация оказывает правовую помощь многим беженцам, в том числе и из Узбекистана. Скажите, сталкивались ли Вы, либо сотрудники «Гражданского содействия» во время защиты этих людей с прямыми угрозами со стороны представителей узбекских властей (спецслужб), либо российских властей? Если, да, то, пожалуйста, расскажите, в какой форме это всё происходило?
Светлана Ганнушкина: Со стороны узбекских властей не сталкивались, если не считать, что были моменты жесткого противодействия, когда узбекские спецслужбы пытались, буквально, вырвать у нас из рук освобождённых судом из-под стражи узбекских беженцев,
Мы пытались привлечь сотрудников посольства Узбекистана к защите трудовых мигрантов, но нам это не удалось. С некоторыми другими посольствами мы работаем.
Наших взаимоотношений с представителями российских властей мне не хотелось здесь касаться, поскольку это отдельная и непростая тема.
Мы, разумеется, стремимся к сотрудничеству, но и к полной независимости. Но, можно сказать, прямо по поводу нашей работы с узбеками непосредственных угроз мы не получали.
Жараён: Спасибо за интервью, госпожа Ганнушкина.
Интервью подготовила София ДАВРОНОВА
Добавить комментарий